– Мисс Манц… Так вот, мисс Манц, я хочу, чтобы вы исследовали срезы с обоих образцов, расположенные под совершенно одинаковыми микроскопами, и описали нам то, что вы увидите. И не будем забывать, что лишь доктор Линниман знает, какой из срезов отделен от дорогого сердцу миссис Тиндермарш бифштекса, а какой… м-м-м (смех в зале)… от продукта жизнедеятельности млекопитающего, близкого родственника несчастных созданий, приносимых в жертву неумеренным аппетитам гурманов из «Таверны Поста».
Картинка получилась просто загляденье: девица прелестно изогнулась над микроскопом, мужчины подались вперед, чтобы насладиться зрелищем, на лицах женщин появилась заговорщическая улыбка, а доктор стоял, словно мудрый, благожелательный и всемогущий пастырь послушного стада.
– И что же вы там видите, под первым микроскопом, моя дорогая мисс Манц?
– Ну, тут все такое черное… Ой, нет! Вижу!
– Что именно?
– Такие малюсенькие штучки. Ой, они двигаются! Как соломинки или рисинки, только живые.
– Хорошо, мисс Манц, очень хорошо. Это бактерии, – объяснил Келлог аудитории. – Весьма несимпатичные бактерии, называются В. welchii, В. coli и Proteus vulgaris – те самые виды, которые мы столь часто обнаруживаем в стуле пациентов, только что прибывших в наш Санаторий. А не могли бы вы, мисс Манц, сосчитать, сколько их там? Она оглянулась на него, вся в ореоле яркого, хрустального света, и удивленно воскликнула:
– Что вы, доктор! Их там сотни, многие сотни!
– Тогда окажите нам еще одну услугу, загляните, пожалуйста, во второй микроскоп.
Снова зашуршали юбки, рука наскоро проверила прическу, шляпку, и мисс Манц склонилась над вторым микроскопом.
– Опишите то, что вы видите.
– Да в общем… примерно то же самое, доктор.
По аудитории прокатился вздох, подобный набирающему силу цунами.
– Можете ли вы сосчитать, сколько бактерий здесь?
– Нет, что вы!
– Но все-таки больше или меньше, чем в первом случае? Не отрываясь от окуляра, мисс Манц непроизвольно подергала себя за свесившийся локон и задумчиво протянула:
– Ну, больше, конечно, в этом. Куда как больше.
– Скажем, раза в полтора?
– Да, наверно. – Девица выпрямилась и близоруко прищурилась на доктора, на зал. – По меньшей мере раза в полтора.
– Превосходно. А теперь пусть Фрэнк откроет аудитории, где какой срез.
Линниман был сама безмятежность. (Отлично, отлично, думал Келлог, ощущая торжественность момента. До чего же хороша жизнь!)
– Под первым микроскопом…
– Ну?
– Под первым микроскопом экспонат, взятый из конюшни.
