Сестра Грейвс изучающее смотрела на него. В руках у нее, словно некая священная реликвия, лежал диковинный аппарат: нечто вроде большого шприца с огромной резиновой грушей.
– Это просто замечательно, мистер Лайтбоди. Очень хорошо для начала. Но вам нужно понять, что долгие годы невоздержанного питания серьезно подорвали ваше здоровье. Сама я не врач, и вас как следует еще не осмотрели, однако скорее всего, как и у многих тысяч пациентов, прибывающих к нам со всего мира, ваши внутренности буквально кишат болезнетворными микробами и бактериями – недружественными бактериями.
В ванной было семьдесят два градуса по Фаренгейту – именно эту температуру доктор Келлог неукоснительно поддерживал во всех помещениях Санатория зимой и летом. Подумать только, семьдесят два градуса, а Уилла бил озноб.
– Недружественными?
Она положила на его голую спину руку, горячую, словно расплавленный слиток золота.
– Наклонитесь вперед, мистер Лайтбоди. Еще чуть-чуть. Отлично.
Он почувствовал, как ее рука развязывает шнурок, спускает пеленку вниз.
– Еще какими недружественными, – жизнерадостно сообщила сестра Грейвс. – Существует множество разных бактерий, люди никак не хотят это понять. Одни бактерии являются естественными и даже необходимыми обитателями человеческого организма, в особенности микрообитатели пищеварительного тракта. – Она сделала паузу, орудуя пальчиком. – Нужно изгнать зловредных бактерий, чтобы полезные… хорошо себя чувствовали…
Ее ручки. Теплый наконечник аппарата. Боже, что творится? Что с ним происходит?
– Элеонора, – пробормотал Уилл. – Моя жена. Где Элеонора?
– Тише, – шепнула Айрин. – С ней все в порядке. Она на втором этаже, комната 2-12. Сейчас с ней наверняка проделывают ту же самую процедуру… Чтобы очистить организм, добиться релаксации.
Уилл был потрясен.
– Так что же, она будет жить не со мной?
Ласкающий шепот медсестры щекотал ему ухо, и казалось, что слова рождаются прямо в голове, сами собой:
– Ни в коем случае. Шеф не разрешает супружеским парам селиться вместе. Из чисто терапевтических соображений. Наши пациенты нуждаются в покое и отдыхе, любая сексуальная стимуляция может оказаться роковой.
«Сексуальная стимуляция». Почему эти слова вдруг показались ему такими многозначительными?
– Расслабьтесь, – прошептала сестра Грейвс, и в тот же миг приключился сюрприз: горячая жидкость, словно прорвав плотину, хлынула в потаенные глубины тела Уилла. Казалось, все тропические реки мира слились в едином бурном потоке, чтобы промыть, прочистить, прополоскать все закоулки и лабиринты его организма. Это был самый устрашающий и самый восхитительный миг всей жизни Уилла Лайтбоди.
