Крячко стоял как вкопанный, напоминая своим видом большого, взъерошенного кота, которого ненароком окатили помоями.
– Лева, он что, из этих самых? – зашагав по коридору и с брезгливой миной глядя клерку вслед, покрутил у виска растопыренной пятерней Стас.
– Похоже, из этих… – еле сдерживая смех, кивнул Гуров.
– Ё-п-р-с-т! И слышал об этих извращенцах, и по телику их видел, а вот так, вблизи… как-то не доводилось. Фу, блин, до чего же противно!.. И откуда их столько набралось? Раньше-то о них, считай, ничего не было слышно. А тут – здрасте пожалуйста!.. Как из одного места на лыжах привалило…
Слушая их диалог, Коповой, не выдержав, фыркнул в кулак.
– Станисла-а-а-в Васильевич, не-хо-ро-шо! – ерничая, покачал головой Лев. – Ай-яй-яй! Показываешь молодежи образцы нетолерантности к, можно сказать, провозвестникам нового типа межличностных отношений. И почему это ты думаешь, что раньше их у нас не было? Почитай сочинения либерального ученого, профессора сексологии Игоря Нока. Мне в Интернете одна из его книг как-то подвернулась…
– И что ж он пишет, этот либерастичный Нок? – зловеще прищурился Крячко.
– Как это что? На основании воспоминаний какого-то западного путешественника, который за каким-то хреном приезжал на Русь, Нок сделал вывод, что этот самый «нетрадиционный» тип отношений на наших просторах, можно сказать, процветал испокон веков.
– Чего-о-о? – разом остановившись, одновременно протянули Стас и Коповой.
– Чего-чего… – саркастично усмехнулся Гуров. – Чуть не полкниги посвящено доказательству того, что у нас все поголовно, от дворников и конюхов до князей и бояр, отдавали предпочтение таким вот делам. А вы думаете, откуда на Западе столько всякого бреда о России? Да, вот благодаря таким писакам он и появляется… Идемте, идемте, хватит стоять. Ишь, как их взволновала эта тема!
– Лев Иванович, а Нок черпал сведения о России случайно не из тех воспоминаний, где один иностранец описывал, как сидел в тени развесистой клюквы? – сердито пробурчал капитан.
– А он, этот Нок, еще живой? Мне бы с ним встретиться… Я бы ему показал, как у нас принято вразумлять свистоболов всяких! – мстительно произнес Крячко.
– Да будет вам! – отмахнулся Гуров и постучал в кабинет с латунным номером семнадцать.
Хозяйка кабинета, типично «расейская» тетка – улыбчиво-приветливая, широкая в кости, но при всем том легкая в движениях, охотно проводила оперов к хранилищу индивидуальных ячеек. По пути Гуров попросил ее найти пару сотрудников в качестве понятых.
