. Эдди явился вовремя, подошел к стойке и представился; начальник смены Фатима Сигорски его записала.
— Будете в группе Мэя 23, — сообщила она. — В ней работают Джоан Файн, Арт Хартауэр и Ленни Прохаска. — Она бросила на стол две какие-то штуки, похожие на пластиковые собачьи бирки. — Не забывайте надевать их на работе.
— Зачем?
— В целях информации. Если вдруг вы получите право на досрочный выход на пенсию, изменившись при этом до неузнаваемости. — Она указала на приоткрытую дверь в коридоре. — Это кабинет для инструктажа. Там вы познакомитесь с Хартауэром и Прохаской. Хартауэр — тощий лысоватый мужчина, похож на налогового инспектора. Прохаска выглядит точно так же, только у него цирконовый пирсинг в носу. Он из Калифорнии.
— А мисс Файн?
— Сейчас наверняка отсиживается в туалете.
— А.
Кабинет для инструктажа был похож на зальчик кинокомплекса — красные пластиковые стулья, расставленные перед голографическим экраном. Эдди насчитал человек тридцать мужчин и женщин в униформах Департамента разной степени поношенности; похоже, он — единственный новичок. Хартауэр и Прохаска со свежим номером «Нью-Йорк Таймс» на двоих стояли под какой-то очень старой увеличенной фотографией в рамке. Снимок, очевидно занимавший почетное место на стене, изображал алкаша, выбирающегося из канализационного люка.
Эдди подошел и представился будущим коллегам. Потом, осторожно кивнув на странное фото, спросил:
— Это кто?
— Это, — сказал Прохаска, раздув ноздри так, что циркониевая сережка закачалась, — Тэдди Мэй.
— Величайший человек, прошедший сквозь городские миазмы, — добавил Хартауэр. — Благослови его господь, и да покоится он с миром.
— А что у него с правым глазом?
— Рабочая травма, — поведал Прохаска. — Он сварил глаз, когда полз в канализационный тоннель, чтобы починить лопнувший паропровод, сражаясь при этом голыми руками с двумя аллигаторами…
— С аллигаторами? — переспросил Эдди.
— После чего полез наверх, где температура была минус девять градусов по Фаренгейту (а с учетом ветра — еще на сорок градусов ниже[13]), потому что зима. И от перехода с жары в холод у него парализовало все мышцы и нервы века.
— Погодите, — вставил Эдди. — Аллигаторы в канализации? А это не сказка?
— Какая тебе сказка?
— Ну, как в книге того чувака, которого никому нельзя было фотографировать.
— А ты читал книгу того чувака, которого никому нельзя было фотографировать?
— Нет конечно. Ее никто не читал. Да я все равно книг не читаю. Но даже в Низине
