, которая тоже должна была заслонять окно, но поставщик что-то напутал и вместо нее привез баобаб, адаптированный под умеренный климат. К тому времени, как ошибка раскрылась, баобаб уже безвылазно запустил корни под ведущую к библиотеке дорожку, и теперь Управлению городского транспорта дважды в месяц приходится направлять бригаду с цепными пилами расчищать тоннели ИРТ
[78].
Упрямое деревце. Совсем как в Африке, думала Серафина, не хватает лишь семейства лемуров, которые лазили бы по его шишковатым веткам. Вот только лемуры уже вымерли.
Она посадила ДРУГа Бобра на койку и достала из кармана ДРУГа Белку. Из остальных карманов жилетки и брюк Серафина вытащила книги, которые набрала до налета Максвелла; когда она складывала их на Самый Уединенный Стол для Чтения, правый верхний ящик самостоятельно открылся, и на стол выпрыгнул малюсенький коричневый крот в бифокальных очках.
— Привет, ДРУГ Крот, — сказала Серафина.
— Привет, Серафина, — ответил ДРУГ Крот, при виде растущей стопки книг подергивая носом в предвкушении. — У нас выдался прекрасный день?
— ДРУГ Крот, а у меня хоть раз выдавался не прекрасный день?
— Ни разу, — согласился ДРУГ Крот и был абсолютно прав. Помимо прочего, у Серафины с самого рождения был неестественно высокий уровень серотонина в мозге и еще какой-то шальной гормон в крови — «органический прозак», как назвал его Мозел Каценштейн, — усиливающий действие серотонина. Это означало, что Серафина не только дислексик, полусирота и одна из последних выживших представителей своей расы, так она еще и биохимически неспособна расстроиться хотя бы по одной из этих причин. Полезная антисуицидальная черта, обеспечивающая Серафине выживание, особенно если до конца жизни придется маскироваться под Электронегра, но это как раз и расстраивало: никогда по-настоящему не расстроиться, не испытать депрессии. Не разозлиться настолько, чтобы обидеть кого-нибудь.
— Я отношусь ко всему этому, — поделилась она однажды с Лексой, — как к игре; в том-то и проблема, нет ничего серьезного. Ведь нормально было бы, чтобы человеку вроде меня хотелось поджигать здания? Выучить негритянский диалект, нарядиться воином масаи[79] и ходить тут, стрелять по белым? В кино я б наверняка так и сделала. А я ограничиваюсь практическими шуточками.
— Ну и это у тебя весьма неплохо получается, — ответила Лекса. — Фило считает тебя экстремисткой, хотя не скажешь, что он сам умеренный.
— Да, вот это меня тоже беспокоит. Я убеждаю себя: «Серафина, у тебя поврежден мозг, так что все, что ты чувствуешь или не чувствуешь, нормально». Но
