— Времени у нас немного, мисс Энн, поэтому пока расскажу только суть. Надеюсь, вы когда-нибудь лично познакомитесь с Лайзо и услышите от него подлинную и наиполнейшую версию, — произнес он с неуловимыми нотками сожаления. — Что же до истории… Я в те времена только-только начинал службу и был, пожалуй, слишком рьян. Но понятие «долг перед обществом» толковал по-своему. Серьезных дел мне не поручали, но в грязь на донышке бромлинского «блюдца» помакали вдоволь, — усмехнулся он каким-то воспоминаниям. — И чем дольше я слонялся по улицам, охраняя спокойствие нашего чудесного города, тем больше укреплялся в мысли, что делаю бесполезное дело. Мелкие воришки, побывавшие за решеткой, возвращались на свободе к прежней жизни, а то и скатывались еще ниже. А мне, юному наивному идеалисту, хотелось не просто нести кару преступникам, но и предотвращать новые кражи, убийства… И тогда я видел только один способ, как добиться этого.
— Ввести смертную казнь за любое преступление? — цинично выгнула я бровь.
Зельда только фыркнула, но промолчала, а Эллис сердито тряхнул головой. Пряди легли причудливо, белый цвет почти поглотил черный. В полумраке комнаты детектив на мгновение показался мне седым.
— Не говорите глупостей, мисс Энн, — произнес он почти грустно. — Жестокость порождает только жестокость. Многих людей на преступление толкает отчаяние. Голод, болезни близких, несчастная любовь… Нет, мисс Энн, казнями общество не излечишь. Да и вообще город без преступлений — мечта, которой не суждено сбыться, — он задумчиво опустил ресницы. — Казни — не выход, а каждого перевоспитывать самому — жизни не хватит. Тогда я, конечно, все это понимал. Но желание сделать хоть что-то действительно полезное не проходило. И очень удачно мне подвернулся один воришка. Мальчишка-гипси, умный, ловкий — и совершенно испорченный.
— Вот уж неправда! — не выдержала Зельда. — Лайзо и впрямь у нас баловнем был, но место свое знал!
— Конечно-конечно, — улыбнулся Эллис сердитой гадалке. — Я ничего такого не имел в виду. Просто для меня воришка, который к тому же безбожно врет через слово, в свои четырнадцать не умеет читать и не испытывает ни малейшего уважения ни к людям, ни к небесам…
— А это-то еще почему? — опять встряла Зельда, сердито одергивая цветастую юбку.
— Потому что попытка обчистить во время утренней службы копилку для пожертвований в храме — это святотатство, — спокойно пояснил детектив и продолжил: — Между прочим, у многих прихожан в церкви святого Доминика кулаки тяжелые, а про монахов я и вовсе молчу… У последователей святого Доминика свои порядки, знаете ли. Повезло вашему мальчишке, у которого слишком уж ловкая рука застряла в копилке, что я делал обход неподалеку и вовремя заметил, что вот-вот свершится самосуд. Рабочий люд в Бромли бывает излишне горяч и скор на расправу, но уважение к мундиру имеет, — усмехнулся Эллис. — Итак, я арестовал мальчишку, но отвел его не в Управление, а к себе домой, и, выяснив — знали бы вы, чего мне это стоило, мисс — где жили его родители. Запер воришку, а сам отправился в Стим-энд. И познакомился с удивительной семьей…
