– Он не сразу открыл дверь, – настаивал Видаль. – И не пустил их в свою каюту – возможно, чтобы они не увидели мокрую одежду или другие улики. Все верно, он сильно рисковал, но мог и успеть. Мог!
Секретарша обернулась к Гренье.
– Вы упоминали, что на полу в туалетной комнате был ковер. Скажите, Филипп не заметил на нем никаких пятен?
– Мой сын ничего такого не говорил.
– А на мебели?
– Нет, мадемуазель, Филипп не упоминал.
– Он видел тело после того, как его выловили из реки? Заметил какие-нибудь следы – царапины, порезы, синяки?
Гренье вздохнул.
– Филипп сказал, – промолвил он наконец, – она походила на ангела.
– После почти двух суток в воде? – недоверчиво спросил журналист. – Простите, но так не бывает.
– И тем не менее так было. Даже простые рыбаки, глядя на нее, не могли сдержать слез. Им всем было ее очень жаль.
– Да, теперь, когда актриса больше не могла носить свои знаменитые украшения, ее можно было пожалеть, – недобро усмехнулся журналист. – Те самые украшения, которые, как говорили, муж распорядился похоронить вместе с ней. Называли совершенно безумные суммы – колье то ли за 250 тысяч франков, то ли за 400 тысяч, и это не считая колец и браслетов. Надо напоминать, что было дальше? Не прошло и полгода со дня похорон, как неизвестные воры забрались в ее склеп. По чистой случайности они не сумели завладеть драгоценностями, которые полиция позже вернула семье. Причем тогда же выяснилось, что на самом деле похороненные с покойной украшения стоили куда меньше. Но в 1916 году воры снова попытались ограбить несчастную, и все повторилось, с той только разницей, что теперь вообще красть было нечего. По-моему, – добавил Видаль со злостью, – эта неприглядная история прекрасно иллюстрирует, чего стоят люди со своей жалостью, да и всеми остальными чувствами.
– Ах, Пьер, Пьер… – вздохнула мадемуазель Алис. – Не стоит определять облик всего человеческого рода по худшим его представителям. – Секретарша повернулась к Гренье. – У вас прекрасное вино. У кого вы его заказываете?
Старик расцвел и рассказал, кто поставляет ему вина, а кто – мясо и яйца. Мадемуазель Алис улыбалась и поддакивала.
– По всему чувствуется рука заботливых хозяев, – объявила она, осматриваясь. – Скажите, вы давно владеете этим кафе?
– Лет сорок, если не больше, – ответил Гренье с простодушной гордостью. – Хотя раньше было проще со всем управляться. Сами знаете, какие сейчас времена: профсоюзы, забастовки, работать никто не хочет, все хотят только деньги получать… – Хозяин заведения уныло покачал головой. – И что из всего этого выйдет?
