– До каюты горничной было ближе, поэтому к ней первой художник постучал в дверь. Мадемуазель Жюли ответила не сразу. «Может быть, ей просто стало плохо? – подумал вслух мсье Буайе. – А мы тут ломаем себе голову…» Однако горничная вскоре приоткрыла дверь. На мадемуазель Жюли была ночная рубашка и красивый халат, который ей подарила хозяйка. Горничная объяснила, что уже легла, и недовольно спросила, чего ради им вздумалось ее беспокоить.
«Вы кричали? – спросил мсье Леопольд. – Нам послышался женский крик. И матрос, – художник указал на Филиппа, – тоже его слышал». Мадемуазель Жюли изумилась и сказала, что она не кричала. Мужчины переглянулись. «Может быть, с Жинеттой что-то неладно?» – предположил тогда мсье Леопольд. «Об этом, наверное, лучше знать ее мужу, – проворчал кузен хозяина. – Что мы вообще тут делаем, под дождем?» Но мсье Леопольд упрямо направился к каюте мсье Рейнольдса. Буайе и мой сын волей-неволей последовали за ним.
– А сейчас, – попросил журналист, который очень внимательно слушал все, что вспоминал старик Гренье, – я попрошу вас рассказывать как можно более подробно и ничего не опускать. Художник Леопольд Эттингер, Ролан Буайе и ваш сын идут к каюте Жозефа Рейнольдса. Кто постучал в дверь – Эттингер?
– Да. Буайе продолжал ворчать, мол, Жинетта, наверное, уколола себе чем-нибудь палец, а они тут переживают.
– Дверь открылась сразу же? – допытывался Видаль.
– Нет, через пару минут.
– Рейнольдс стоял на пороге? Как именно он выглядел?
– Он был в халате, на ногах – турецкие туфли без задников, – ответил Гренье. – Волосы у него были взъерошены. Ну, обычно, в общем-то, выглядел. А какой бы у вас был вид, если бы вас во втором часу ночи подняли с постели?
– Волосы были сухие или мокрые?
– По правде говоря, Филипп не помнил. К тому же света было не так много, чтобы заметить подобные мелочи.
– Ваш сын видел его каюту? Что-нибудь в ней показалось ему странным, не таким, как обычно?
– Так ведь Рейнольдс их не пустил внутрь, – ответил Гренье. – Просто зевнул, прикрыл рукой рот и спросил, в чем дело. Мсье Леопольд ответил, что им послышался женский крик и они беспокоятся за его супругу.
– На яхте у мужа и жены были отдельные каюты? – уточнил журналист.
– Да. У нее была первая от носа каюта, у него вторая. Ее каюта была поделена на две части – на туалетную комнату и собственно спальню. При входе в ее каюту надо было подняться на три ступеньки.
– Продолжайте, прошу вас. – Мадемуазель Алис не отрывалась от блокнота. – Какова была реакция хозяина, когда Эттингер сообщил ему о крике?
