На улице возле отделения Люба строго сказала друзьям:
– Я же говорила: когда прописываешься, не нарушая закон, за это в милиции денег не берут. А вы не верили!
Один за другим инвалиды разошлись, остались семь-восемь человек.
– Знаю дом под снос, – таинственно поделился горбун Федя. – Как говорится, тихий центр, инфраструктура в шаговой доступности, рядом с метро, окна во двор. Айда туда!
– Айда, – согласилась Люба и крепко взяла за руку маленького Васю – цыганенка, любившего пугать прохожих патологией своих кистей: четыре пальца у Васи были сросшимися, с одним большим ногтем.
К двухэтажному дому компания добралась к вечеру. Он действительно был расселен, огорожен и, судя по всему, давно вычеркнут из списков жилья. Инвалиды набросали на лестницу досок, соорудив пандус, и рассыпались по второму этажу, выбирая себе комнаты. Электричества в доме не было, а вода обнаружилась лишь в подвале, там, где к дому подходили наружные сети.
Вскоре разнеслась радостная весть: газ не отключен! Плиты работают! Уже в темноте друзья вскипятили чай и сели в кухне с распахнутыми рамами без стекол: ужинать слоеными булками и разговаривать о будущем, которое ждало всех их за окном с выбитыми стеклами.
Наутро Люба нашла почтовое отделение и узнала, как можно звонить по телефону с помощью карточки. Она даже приобрела карточку с загадочным названием «на девять единиц» и со второй попытки разобралась с кодами и комбинациями цифр.
Сталина Ильясовна взяла трубку сразу, словно стояла рядом с телефоном.
– Это я, Люба! – громко крикнула Люба. – Помните, в «Макдоналдсе»?
– Конечно помню! – повинуясь телефонному эффекту, тоже прокричала Сталина Ильясовна.
– Я хотела спросить: сколько стоит один урок?
– Тридцать, – ответила Сталина Ильясовна.
– Отлично, – радостно перебила Люба. – У меня есть триста рублей!
– Тридцать долларов, а не рублей, – засмеявшись, поправила Сталина Ильясовна, – но это не важно! Я очень ждала твоего звонка.
– Тридцать долларов? – упавшим голосом переспросила Люба. – Извините…
– Любочка! – закричала в трубку Сталина Ильясовна. – Подожди! Я буду заниматься с тобой бесплатно!
– Ушла она, – ответил Сталине Ильясовне посторонний женский голос.
И в трубке запели гудки.
Сотрудница почты проводила Любу взглядом, но через мгновение забыла о ней, потому что по радио запели душевную песню. Женщина прибавила громкости и, подперев голову рукой, стала внимать трогательным словам знакомой талантливой певицы, имя которой она запамятовала:
