— Помочь?! — О’Греди подпрыгнул. — В таком деле?! Это не с виски воевать. Да-да-да! — Лейтенант-коммандер еще петушился, но больше Маскема не вспоминал, сообразив, видимо, что наговорил лишнего при подчиненных. Успокоившись, заложил руки за спину и качнулся на каблуках. — Вот что, парень... В метрополии, конечно, разберутся, кто ты такой. Скорее всего, и впрямь русский капитан, но... — лейтенант-коммандер О’Греди обернулся, словно призывая в свидетели стоявших вокруг. — Мне не нужны капитаны! Мне нужны рулевые! У меня нехватка рулевых! Да-да!
— Согласен рулевым, сэр, согласен работать за харч.
О’Греди не понял иронии, но взглянул на него с веселым изумлением. Внимательнее и гораздо теплее.
— О-о, харч — непременно! И портер каждый день. Да-да!
— Портер оставьте любителям. Я пью в случае крайней необходимости. Как на плоту, к примеру. Чтобы не замерзнуть.
— Ты, парень, вижу не из робких! — О’Греди снова взглянул на своих моряков. — Хорошо, проверю тебя в деле. Только учти: мне нужны классные — классные! — рулевые, а не водители катафалков. Да-да-да! Понял?
— Понял, сэр. Вам нужны классные рулевые. Такие, как я.
Лейтенант-коммандер фыркнул. Ну совершенно по-кошачьи!
— Посмотрим, посмотрим! Да-да! И проверим! Да-да-да! А как тебя звать, рулевой?
На Черном море звали Арлекином... — ответил, решив, что коли суждено стать рулевым, то побоку и звания и амбиции. До Ливерпуля подать рукой, так пусть же останется в памяти моряков фрегата черноморским рубахой-парнем, умеющим постоять за себя.
— Арлекин?! О-о! — О’Греди снова подпрыгнул и обратился к офицерам: — Вы слышали?! Его зовут Арлекином! Цирк! Настоящий цирк! Белый клоун, рыжий клоун. Я — рыжий? Если он — Арлекин, то, может, мне перевоплотиться в Пьеро?!
— Пьеро уже имеется, — ответил серьезно, без улыбки, — в России. Что касается цирка... Если вы командуете фрегатом так же классно, как я стою на руле, то мы заставим тевтонов кувыркаться. И подохнут они, точно, не от смеха.
— Отставить! — рявкнул О’Греди, враз став серьезным. — Пока ты не сошел на берег, пока твоя личность не установлена, ты — матрос, ты — мой подчиненный, — говорил, как вколачивал гвозди, — ты — на его величества фрегате «Черуэлл», бортовой номер Ка-четыреста семьдесят пять! Матросу от бога и короля: «Подчиняться без размышлений, всечасно и беспрекословно!»
— Слушаюсь! — даже пятками пристукнул, да вот незадача — носки: не получилось лихого удара. — Есть, сэр! — гаркнул тогда, не жалея глотки, и добавил по-русски: — ...подчиняться, но — с умом.
