— Я помню капитана «Заозерска»! — безапелляционно заявил коммодор. — Настоящий ллойдовский мастер, убеленный сединами. Он совсем не похож на этого человека. — Маскем пристально оглядел офицеров. — К тому же нам известен груз танкера — авиационный бензин. И надо случиться чуду: весь экипаж гибнет в огне, а капитан — командир!.. (вы, кажется, утверждали, что имеете звание капитан-лейтенанта?) Так вот. Капитан, единственный из команды, остается жив! Правда, с любимой собакой. Это нонсенс, господа. Абсурд!
Господа офицеры немедленно согласились. Еще бы! Высокооктановый бензин способен в считанные минуты испепелить танкер, превратить в огнедышащий Кракатау. Действительно абсурд! Нонсенс, господа, но-онсе-енс!
— Я же вам русским языком говорю, — зло отчеканил Владимир и запнулся, так как говорил на чистейшем английском. — Повторяю: прежний капитан погиб. Я остался жив, потому что спускался в трюм для осмотра пробоины. Пес остался жив, потому что увязался следом...
— Как звали собаку? — перебил майор, сделав важное лицо.
— Я звал ее Сэром Тоби, но... — Владимир замешкался, потому что майор, чуть не подпрыгнув, выдохнул:
— К-ка-а-ак?!
— Пес имел кличку Сэр Тоби, сэр! — усмехнулся Владимир.
— Господа, он еще улыбается! — выкрикнул молчавший до сих пор старший офицер. — Чего же стоит после этого утверждение, что перед нами русский моряк? Давать подобную кличку собаке — значит оскорблять достоинство дворянина, титул баронета и рыцарскую честь! Это, наконец, оскорбление н а ц и и с о ю з н и к о в!
— Но...
— Никаких «но»! — вмешался коммодор. — В пистолете использовано три патрона. Достаточно, чтобы убить настоящего капитана и его собаку, если она была. Почему вы сорвали погоны? Почему спрятали плотик? А ракетницу? Вы не использовали ее, завидев корабли флота его величества! — Вопросы и восклицания сыпались горохом, без промежутков. — И потом, с какой стати капитану лезть в трюм? Для этого имеется боцман. Чиф-мейт, наконец. Трюмы — его прерогатива. Место капитана — рубка! Русские капитаны — мой опыт общения с ними всякий раз говорит об этом — весьма и весьма! — дисциплинированы. Они обладают повышенным чувством долга, но... При всем уважении к ним, должен заметить, что они не говорят по-английски, словно выпускники Кембриджа или Оксфорда. Господа, делайте вывод!
— Вы мне льстите, сэр! — воскликнул Владимир, воспользовавшись тем, что коммодор выдохся и умолк. — Где же мне до выпускников Оксфорда!
