Нисколько не обеспокоенный, Колин отцепил брошь и кинул ее Алексу.
– Вот кое-что получше для клятвы, чем какая-то святая сука.
Ярость Алекса раскалилась добела. Он зарычал:
– Был бы ты настоящим мужчиной, то сражался бы со мной один на один, и за эти слова я вырвал бы твой язык, Макдугалл.
Но Колин только уперся рукой в пояс и качнулся с носков на пятки:
– Гелиотроп Далриады волшебный, – промурлыкал он, явно наслаждаясь. – Некоторые говорят, что в нем есть кровь Святой Колумбы. Другие клянутся, что Макальпин получил брошку из рук эльфов, которые обещали предъявителю исполнение трех желаний по происшествии года и одного дня между ними.
В глазах клубился красный туман. Алекс смотрел на своего убийцу, и его пальцы так сильно сжались вокруг брошки, что булавка вонзилась глубоко в его ладонь.
Не обращая внимания на негодующий взгляд Алекса, Колин пророкотал почти веселым тоном:
– Пусть старый обычай будет соблюден как должно – ты можешь попросить последнее свое желание.
– Сначала я встречусь с тобой в аду, – прорычал Алекс, сражаясь с людьми, прижимающими его к земле, но вся его сила и злость были ничем против вонзающихся в него копий.
– Трусы, – прошипел он, разъяренно озираясь вокруг. – Вам это не сойдет с рук.
– Некоторые сказали бы, что уже сошло, – Колин шагнул ближе и поднял меч. – Я помолюсь о твоей душе прежде, чем возьму Изабель на твоей кровати этой ночью.
– Ты пожалеешь о том часе, когда положил глаз на мою кровать, – поклялся Алекс, с яростью глядя в лицо своей смерти. – Я буду часто навещать тебя и твой выводок до скончания дней, клянусь.
– Увидим, – ответил Колин и нанес сильный удар.
– Проклятые Макдугалловы убл… – начал Алекс, прежде чем сверкающая сталь обрушилась на него и заставила навсегда замолчать.
Его проклятие заклеймило Макдугаллов на веки вечные.
Лондон, наши дни
Проклятые ублюдки Макдугаллы.
Мара Макдугалл подпрыгнула от сказанного гневным шепотом оскорбления. Пульс зачастил. Она развернулась и… не увидела никого. Сзади не было ничего, кроме беспорядка и пыли. Пахнущая плесенью лавка до краев была наполнена бесполезными вещами, и каждое мнимое сокровище было тихим, как могила.
Тем не менее, она поклялась бы, что кто-то прошипел эти слова за ее спиной.
Чей-то низкий мужской голос.
Голос с красивым акцентом, от которого у девушек поджимаются пальчики на ногах, и источник которого она не смогла определить.
Прижав руку к груди, она постаралась успокоиться в надежде, что не станет такой же ненормальной, как те типы, которых в течении двух прошлых недель она сопровождала в поездке по английским деревням.
