В чем он мог быть виноват? Как? Как? Это она виновата. Она одна из них: отца убили в ее стране, наконец. Это она виновата, не он. Или Фрэнк. Фрэнк остался дома, цел и невредим, и позволил брату уйти на войну. А потом еще и женился на одной из убийц брата. Так что Фрэнк вполне может быть виноват. Или Рэнди. Почему она не уговорила отца остаться дома? Никто не обязан служить во Вьетнаме два срока. Почему она отпустила его второй раз? Если отец воевал во Вьетнаме в тот год, когда родился Парк, его никак не могли убить в семьдесят третьем, только если она позволила ему туда вернуться. Может, виноват сам отец? Вдруг он хотел вернуться? Нет, невозможно. Во всем виноват лишь Парк.
Но я не хотел. Не хотел. Не хотел. Он заставил себя замолчать на случай, если прямо в эту минуту Бог захочет сказать ему: «Все в порядке. Все будет хорошо». Бог должен знать, что он не хотел делать того, что, кажется, наделал. Бог, пожалуйста, пошли мне знак, что все в порядке и Ты на меня не сердишься. Пусть, например, миссис Дейвенпорт сейчас зайдет узнать, все ли со мной в порядке.
Никто не пришел. Но посреди ночи вряд ли кто-то будет о чем-то спрашивать. Плохой пример. Надо придумать другой знак. Пусть утром зазвонит телефон, и мама спросит, как дела. Нет, не утром. В любое время. Нет. Не мама. Пусть кто-то, кто угодно скажет, что все в порядке. И тогда я буду знать, что все хорошо.
Наверно, он заснул, и, проснувшись, резко сел в кровати. Интересно, который час? Солнце было высоко, а рядом с кроватью стояла ухмыляющаяся Тхань.
— Ты спать в этом? — она ткнула пальцем ему в грудь. Он дернул одеяло на себя, чтобы оно закрыло его тонкие пижамные штаны, потом опустил взгляд на толстовку. На нем была толстовка Друзей Национального зоопарка с мартышкой и надписью FONZ[38]. Слава Богу, он не спал раздетым.
— Что ты тут забыла?
Она пожала плечами.
— Здесь можно где-нибудь побыть одному?
Она снова пожала плечами.
— Я идти тебя будить. Ты опоздать.
У Парка похолодело внизу живота.
— Где миссис Дейвенпорт?
— Не знать, — ответила она. — Может, у дедушки? («Мозет у дедуськи» — так она произнесла).
Так все было в порядке? Правда? Ничто не нарушало обычный порядок. Парк осмелился спросить:
— С ним все хорошо?
— Не знать. Мне не рассказывать. Может, не хорошо. Она звать Фрэнка прийти.
У мальчика все внутри оборвалось. Вдруг они узнают о прошлой ночи? Нет, не может быть.
— Ты когда встать?
— Когда ты уйдешь, — резко ответил Парк.
