Джуп отправился вместе с ними, держась рядом с Фрэнком, подальше от Парка. Когда они подошли к порогу, собака остановилась, словно у невидимой границы, и, виляя хвостом, благоговейно смотрела, как Фрэнк повел Парка в дом.
— Сада? — позвал Фрэнк, когда они вошли в прохладный полутемный коридор. Вышла женщина лет пятидесяти, полноватая, с вьющимися седыми волосами.
— Это юный Парк, — сказал Фрэнк.
Мальчику понравилось: звучит почти как юный господин, правда?
— Парк, это миссис Дейвенпорт. Она тут за всем следит.
Дейвенпорт подходит. Женщина была маленького роста, полная. На ней было свободное домашнее платье с большими желтыми и синими розами. Парк протянул руку.
Женщина, повернувшись в сторону Парка, улыбнулась.
— Так вот он, наш юный друг.
Парк резко опустил руку, но женщина как будто ничего не заметила.
— Наш больной сегодня не в настроении, — важно произнесла она.
Фрэнк кивнул.
— Я зайду к нему после того, как устрою мальчика. Где вы решили его поселить?
— Я приготовила правую переднюю комнату. Только вчера все там прибрала, а сегодня уже и не скажешь, — она вздохнула. — Ох уж эти старые дома, все бесполезно.
Она наклонилась к Парку, словно хотела открыть ему секрет:
— Пыль, — произнесла женщина. — Вечный бой! Я сражаюсь. Да, я сражаюсь, хотя никто этого…
Фрэнк изо всех сил старался сохранить вежливую улыбку, но за спиной миссис Дейвенпорт потихоньку отступал к лестнице. Парк шел следом.
— Так вы будете к ужину, мистер Фрэнк? — крикнула женщина, потому что тот уже обогнул лестницу и скрылся за углом.
Он не ответил, и, кажется, это было не важно. Миссис Дейвенпорт развернулась и ушла обратно на кухню. Парк поднялся за дядей по длинной лестнице в дальнем конце коридора. Наверху Фрэнк повернул направо, открыл дверь и кивком пригласил мальчика войти. Комната была огромна. Здесь уместилась бы почти вся их квартира. Потолки высотой двенадцать или пятнадцать футов[27], две двуспальные кровати и еще достаточно места, чтобы прокатиться на скейте[28]. Два окна, два больших окна выходили на верхнюю веранду. Камин был закрыт маленькой железной печкой, ее черная труба выходила в дымоход. Рядом с печкой был мраморный умывальный стол, на нем — белая фарфоровая чаша и высокий пузатый кувшин, тоже белый. Чаша была больше, чем раковина у мамы на кухне. В углу стоял огромный гардероб с зеркальными дверцами. Между ножками лежали хлопья пыли.
Фрэнк заметил удивление мальчика.
— Мы почти ничего не меняли в доме, здесь все так, как было в старину, — Парк не понял, то ли дядя извинялся, то ли гордился этим.
