Против ожиданий, Марго не захлопала обиженно глазами, а резко оттолкнула от себя чашку, так, что кофе расплескался, и ударила ладонями по столу:
– Да?! «Моего»?! «Моего», говоришь?! А кто это, стесняюсь спросить, пару недель назад висел на шее моего, как ты изволила выразиться, распрекрасного Алекса и рыдал?! Не ты ли?! Не ты – гордая вся из себя?! Неприступная Мэри – ага, конечно! Да ты такая же, как все – ему никто не отказывал! – выкрикнув это, Марго побледнела и закрыла рот обеими руками, ахнув сквозь эту преграду: – Го-о-осподи… Мэрька, родная, прости меня, я не то хотела сказать…
– Сказала уже.
Я встала и проскользнула мимо Марго в ванную, заперлась и, сев на стиральную машинку, заплакала.
Марго стучала в дверь и тоже плакала, прося открыть, но я не спешила. Разумеется, я не сердилась на нее и не обижалась, прекрасно понимая, что Марго на самом деле хотела сказать другое. Она пыталась донести до меня, что уже давно не считает Алекса своим и не хочет иметь с ним ничего общего. Просто прозвучало как обвинения ревнивой жены, вот и все. Услышав, что Марго рыдает уже навзрыд, я спрыгнула с машинки и открыла дверь – не хватало еще сердечного приступа, а у нее запросто. Марго кинулась ко мне, схватила, прижала к себе так, что я едва не задохнулась:
– Прости меня… я ведь не то…
– Не надо, Марго, я же все понимаю.
Бывает такая дружба, которая выше всего, наверное – выше дележки мужчин, выяснения отношений. Когда доверяешь человеку абсолютно, хочешь просто уберечь от неприятностей, если вдруг нужно что-то скрыть, чувствуешь каждое движение чужой души. Мы с Марго дружили именно так. Это было даже выше дружбы – мы одно целое.
– Мэри… я тебе клянусь – он не стал бы… – всхлипнула Марго, не выпуская меня из своих рук, словно боялась, что я убегу. – Вот, что угодно, кого угодно, но тебя – ни за что. Он же… как ты не видишь, я просто поражаюсь, какая ты бываешь слепая, Мэри… Он же тебя любит.
– Угу, – хмуро отозвалась я, уткнувшись лицом ей в грудь. – Очень странно выглядит это чувство в его интерпретации. Такая любовь-ненависть, когда ночью задыхаешься от счастья, а утром – от боли. Когда одна рука гладит по щеке, а вторая через секунду бьет под ложечку. И это не только у него – это и у меня так… Мы изранили друг друга так, что уже, кажется, нет живого места…
– Ты маленькая дурочка, Мэри, – грустно улыбнулась Марго, потрепав меня по волосам. – Попробуй хоть раз в жизни не сопротивляться, а позволить ему вести тебя туда, куда он считает нужным. Увидишь, насколько все будет иначе…
