В диком гневе фон Доденбург развернулся к Шульце.
— Приказываю отконвоировать Метцгера к моему командному пункту. Приказываю не колеблясь пристрелить его, если он вздумает бежать.
— Так точно, господин офицер, — решительно ответил Шульце. — Вы можете положиться на меня.
— Что касается вас, Метцгер… До тех пор, пока мы не начнем атаку — а она начнется через тридцать минут, — вы будете находиться на командном пункте под арестом. Когда атака начнется, вы по-прежнему останетесь арестованным, однако форма вашего заключения несколько изменится: вам будет позволено участвовать в боевых действиях, находясь под арестом.
Мясник попытался заикнуться со словами благодарности, но фон Доденбург прервал его.
— Вы будете находиться рядом со мной до самого конца боевых действий, вам ясно?
— Да господин офицер! Конечно, господин офицер!
— И еще одно…
— Да, господин офицер!
— Вы понесете огнемет, который гауптштурмфюрер Гейер доставил сюда. С этого момента вы — огнеметчик моей группы, ССманн Метцгер.
Бывший обершарфюрер Метцгер с трудом подавил невольный стон. Мало того, что он потерял желанное звание, к которому шел целых десять лет, так ему еще дали поручение, которое было практически равносильно смертному приговору.
Группа эсэсовцев сидела, скрючившись, в грязи на берегу канала. Когда по поверхности воды скользнул ищущий луч прожектора, они рухнули лицами вниз, вжимаясь всем телом в грязную жижу, чтобы их не мог достать свет. Луч прожектора двигался по спокойной водной глади, как ледяной палец, шаря по поверхности воды. В следующую секунду он осветил путь, которым они должны были пересечь канал. На одно мгновение их напряженные тела попали в полосу света, но затем луч ушел в сторону, и они снова очутились в кромешной тьме.
— Отлично, — прошептал фон Доденбург, как будто враг находился на расстоянии всего в несколько метров, — загружайтесь в лодки! — Мясник неловко потопал вниз, неся огнемет, за ним неотступно следовал Шульце. Они все время шли по кромке воды, другие делали то же самое. — Отплывайте!
Они почти бесшумно начали отчаливать от берега.
— Удачи! — произнес оставшийся на берегу Стервятник. Мгновение спустя он уже исчез из поля зрения.
Фон Доденбург вздрогнул. Он не мог разобраться, было ли это вызвано страхом, или просто тянуло холодом от воды. Но это не имело значения. В темноте никто не мог его увидеть. Теперь они были ровно на середине реки. Впереди он видел тусклый контур бетонной стены, сливавшийся с ночным небом. «Если бы они сейчас нас заметили, то им не составило бы ни малейшего труда уничтожить всех», — подумал он про себя. Да, в этот миг у них не было бы ни малейшего шанса.
