— Это… — в горле пересохло. Какой-то тут напрочь неправильный Гендо…
— Это за уничтожение бойцов НоДа в гипермаркете, — пояснил Командующий. — Инциденту присвоен статус боевой операции, но материалы по большей части засекречены, так что решено наградить тебя вот так.
— Э… Служу человечеству! — попытался я щёлкнуть каблуками, но опять ничего не получилось. Металл, что ли, набить на берцы, чтобы звучали, как надо?..
— Служи, служи, — милостиво произнёс Командующий. — Сам эту фразу придумал?
— Ну… Да…
— Хорошо. Пафосно, но ситуации соответствует.
Стою и просто фигею от Гендо — отец умеет удивлять…
— Не стой столбом, Синдзи, садись, — слегка дёрнул кистью Командующий.
Я послушно уселся на жёсткий металлический стул для посетителей, положив коробку с наградным «глоком» себе на колени. Слегка поморщился от пронзившей тело лёгкой боли — всё-таки ещё не все ожоги зажили, кое-где бинты накладывать приходится…
— Я вот что хочу спросить у тебя… — поправил пальцем съезжающие очки батя.
Хм, ну и что он, интересно, сейчас спросит? Прямо-таки теряюсь в догадках — Командующий слишком непредсказуем…
— Что ты чувствуешь в бою?
Опа… Это отец к чему? Чего-то я не догоняю… Про мою Еву, что ли? Ему же, вроде бы, по идее, нужен «пробудившийся» Ноль-первый… Гм, зачем-то.
— Эээ… В смысле, когда нахожусь в Еве?
— Не только. Когда ты дрался против Ангелов, когда убивал террористов в торговом центре… — Гендо наклонился вперёд, блеснув очками. — Что ты чувствовал?
Я поёжился под взглядом Командующего.
Складывалось такое ощущение, будто меня холодно и расчётливо препарируют на хирургическом столе, тщательно выискивая нужное… Каким-то шестым или, быть может, двадцать шестым чувством понял, что нужно говорить правду и ничего кроме правды.
— Практически ничего, — ответил я, так и не поняв, к чему клонит Гендо. — Гнев, ненависть, но очень немного. Гораздо больше страха. Только не за свою жизнь, а за других людей. Ещё страх, что умру, не выполнив свой долг. Но всё это подавляет какая-то холодная ярость… Не знаю, как описать — странное чувство…
— Холодная ярость… Наверное, так может ненавидеть оружие, — вкрадчивым голосом подсказал Командующий.
— Эээ… Ну, наверное… — неуверенно произнёс я, поражаясь внезапно нахлынувшему на отца приступу высокого штиля.
— И давно это с тобой? — несколько расслабленно откинулся в кресле Гендо. — Когда ты впервые это почувствовал — в первом бою, втором, ещё до приезда в Токио-3?
— В первом бою.
