Замуж за «аристократа» | страница 10
– Ладно, – Алина посмотрела на часы и кивнула на дверь, украшенную золотистой табличкой: «Не входить, радиация», – зайдем в мой кабинет.
– Спасибо, – просияла Шура.
Кабинет оказался под стать хозяйке. Ни один нормальный человек не смог бы работать в таком помещении. И стены, и потолок, и даже мебель были выкрашены в агрессивный ярко-красный цвет. Над полукруглым столом висела массивная картина – красивая барбиобразная блондинка, целующаяся со свиньей. Рабочий стул мадам Крамцевой был сделан из обтянутого красной кожей унитаза.
Шура не пробыла здесь и нескольких минут, как у нее разболелась голова – казалось, что виски стягивают невидимые стальные обручи. Мучительно захотелось выйти на свежий воздух. «Не рабочий кабинет, а будуар маньяка-извращенца», – подумала Шура. Но вслух сказала совсем другое:
– Какой милый интерьер! – и медоточиво при этом улыбнулась. – Так талантливо оформлено.
Алина ничего не ответила.
«Стерва», – решила Шура.
– Ладно, разворачивайте вашу мазню.
– Сейчас-сейчас, – засуетилась Шурочка, разрывая бумагу. – Вот.
Она не смогла сдержать улыбки, глядя на свои картины. Здесь, в этой жуткой красной комнате, они отчего-то смотрелись особенно мило.
– Девушка, что вы закончили? – Алина повертела в руках картину, потом небрежно швырнула ее на стол (рама жалобно громыхнула, и у Шуры даже сердце сжалось, словно кто-то при ней ударил ее ребенка). Причем на саму картину галеристка и не смотрела. Шуре показалось, что взгляд Крамцевой был устремлен исключительно на ее, Шурин, зад.
– Архитектурный, – уверенно сказала она, – я вообще-то еще учусь…
Шура решила, что не стоит упоминать о том, что ее не приняли ни в архитектурный, ни в Суриковку.
– Оно и видно, – снисходительно усмехнулась Крамцева. – Вот когда доучитесь, тогда и приходите.
– Вам… вам не понравилось?
– Мило. Но непрофессионально.
– А разве талант может быть профессиональным? – горячо возмутилась Шура, но Крамцева уже теснила ее к двери.
– Девушка, как вас там…
– Александра.
– Александра, в ваших картинах нет концепции, нет идеи. Просто образ, до конца к тому же не оформленный. Но задатки есть. Работайте, ищите, старайтесь. Приходите через пару лет. Может быть, что-нибудь у нас с вами и получится. – И Алина вежливо растянула уголки губ в разные стороны, что, по-видимому, должно было означать дружелюбную улыбку.
Шура вздохнула. Все это были дежурные фразы. «Нет концепции», «непонятный образ» – она слышала это сто тысяч раз. Ни одна галерея Москвы отчего-то не хотела украсить свои стены Шурочкиными творениями.