И лже-Брусилов упал на колени, издав вопль восторга, и на коленях пополз к ней. И вот тогда в шестой раз безропотно вышедшая из ящика слева девушка в плаще подошла к коленопреклоненному артисту и, подняв его за шиворот, под веселый смех публики подтащила к ящику и затолкала туда же, где исчезали все ее «двойняшки». И снова было бульканье, а обнаженная продолжала танцевать как ни в чем не бывало. Потом та, что в плаще, взяла и проткнула пальчиком пресловутый ящик, и он стал со свистом сдуваться, сморщиваться, а обнаженная все танцевала, и, наконец, волшебная конструкция легла грудой серебристого тряпья у ног девушек, и тогда в зале погас свет.
Вспыхнул он уже при пустой сцене. Только белые мохнатые звери все так же монотонно вращали ось, и тихо, будто откуда-то очень издалека, быть может, из прошлого века, доносилась мелодия «Песенки о медведях».
Любомир наполнил рюмки, и они выпили, молча и не чокаясь. Выпито было уже немало, но хмель не брал их. Или почти не брал.
— Никто не желает прогуляться в сортирное заведение? — спросил Женька.
— Пошли, — сказал Цанев.
Петляя между столиками, они прислушивались к разговорам. Здесь объяснялись на разных языках, в том числе и абсолютно незнакомых, но русский был все-таки очень популярен в Норде, и фразы на нем то и дело слышались отовсюду.
— Кротов сегодня будет здесь. Я тебе точно говорю. Кротов…
— … потрясающее впечатление. Она выходит из воды вся в грязи…
— Представляешь, он прямо так подваливает ко мне и говорит: «Оранжисточка ты моя…»
— Куда ведет сценический прогресс, этого еще никто не знает…
— … разговаривать с человеком, который не может отличить зеротан-А от зеротана-Б…
— Действительно, — тихо сказал Любомир, — о чем можно говорить с таким человеком.
Женька грустно хмыкнул.
Они уже входили в сверкающий белизной и зеркалами туалет.
— …так что я не против грин-блэков в принципе, но методы!..
— Сибр твою мать, прости Господи, но это же бардак!..
— …эти антисеймерные шоу. Они, по сути, превращаются в антибрусиловские. Противно…
«Вот именно, — подумал Женька. — Антибрусиловское шоу».
И тут же: «Что?!!»
Он чуть не бросился догонять говорившего, но тот уже скрылся за дверью.
— Слышал? — спросил Женька у Любомира.
— Что? — не понял Любомир.
— Про Брусилова.
— Про Брусилова — только от тебя.
И Женька понял: Цанев ничего не слышал. Может быть, и не было ничего.
— А что такое? — спросил Любомир.
— Да так, зеротан-Б, зеротан-А, лабуда всякая.
«Схожу с ума, — думал Женька в панике. — Антибрусиловское шоу и артист, похожий на Витьку. Впрочем, Брусиловых на свете много. Ведь так? Ну, а эта секс-бомба? Вылитая Светка. Может, Цанева спросить? И ведь еще не пьян. Антибрусиловское шоу… Зеротан-Б… Сибр вас пересибр! Господи, какой еще сибр?! Схожу с ума».
