Грог оказался кстати. В бассейне-то мы не замерзли, но от сообщения Угрюмого всем стало зябко.
— Есть мнение, друзья мои, что вы абсолютно и необратимо стерильны.
Первыми среагировали женщины. Даже при свече было заметно, как обе они побледнели. Потом Алена закрыла лицо руками, а из Ленкиных широко раскрытых глаз быстро и страшно покатились обильные слезы.
Мы с Альтером отнеслись к новой информации спокойнее. Грустно, конечно, но пережить можно. Миллионы людей во все времена оказывались бездетными — и ничего. А уж нам-то — богам сибрового мира — можно ли грустить о такой мелочи? В конце концов, в действиях Апельсина видна вполне определенная логика. Он творит новую цивилизацию на Земле строго по Шопенгауэру: обществу бессмертных не нужны дети… И тут до меня дошло, что бессмертных-то всего четверо на целой планете. А остальные?
— Так значит все, кому введут кровь Брусилова… — начал я.
— Да, — сказал Угрюмый, — очень может быть.
— Что значит «очень может быть»?! — закричал я, выведенный из себя дурацкой манерой Угрюмого подавать любую информацию в форме гипотезы.
— Дело в том, — спокойно пояснил Угрюмый, — что ваша стерильность обусловлена наличием оранжита в половых клетках, а моя и Ларисы — обычными, известными медицине причинами.
— Так, может быть, это не связано с введением моей крови?
— Связано.
— Но ты сумеешь это вылечить?
— До сих пор такое бесплодие не излечивалось.
— Но ты сумеешь? Ты научишься?!
Угрюмый молчал. А Ленка проговорила сквозь слезы:
— Что ты орешь, Виктор?
Она переживала свое горе и, кажется, совершенно не понимала, о чем идет речь. А речь шла ни много, ни мало о конце света.
Я и Альтер говорили одновременно, перебивая друг друга. Угрюмый молчал.
— Значит, конец идее продленной молодости…
— Всему конец…
— Да нет же, можно дать мою кровь избранным…
— Желающим, желающим, а не избранным…
— Глупость. Это конец света…
— Все захотят жить молодыми двести лет, или сколько там, вместо того, чтобы возиться с детьми…
— Ну, положим, не все…
— Может быть, не все сразу, но вообще все.
— А забота о будущем?
— Нет никакой заботы о будущем, есть только забота о себе…
— Значит Апельсин хотел…
— Апельсин — не человек, он ничего не хотел…
— Но это же вторжение… геноцид…
— Ловко они нас!
— На очищенную от человечества планету прилетает много-много Апельсинов…
— Целый вагон. По два рубля килограмм, — встрял Угрюмый.
Но шутку никто не принял.
— Не может быть! — свистящим шепотом сказала Ленка. — Не верю. Апельсин не мог!
