Человек, который был Богом. Скандальная биография Альберта Эйнштейна | страница 3
— Не хочу… не хочу… не хочу, — повторял он матери каждый день, но более ничего произнести не мог. Несчастные родители звали докторов, платили деньги, но специалисты разводили руками.
— Подумайте о том, — произнес однажды популярный на всю Германию доктор, — чтобы отдать его в интернат. Я подозреваю у Альберта легкую степень слабоумия. Он не сможет жить в нормальном обществе.
«Бог не играет в кости»
С детства Альберт стал религиозен. Никто не понимал этого странного стремления. Альберт пытался объяснить: стремясь познать Вселенную, мы должны разобраться с Богом, если тот — ее автор. Зачем такое доброе существо сотворило этот ужасный мир?
Но перед Богом он испытывал и страх. Он захватывал его, стоило Альберту перешагнуть порог церкви. Какое же могущество у этой сущности, если она создала этот мир?…
Священники Альберта всегда удивляли. Он внимательно наблюдал за ними, замечая их настоящие чувства, эмоции, желания. За умиротворенными улыбками Эйнштейн видел ложь, игру, лицемерие. Честность, доброта, любовь превратились лишь в маску, за которой пряталось настоящее человеческое существо. Он не мог с этим смириться, ведь эти качества считал священными. Однажды он не выдержал…
— Бог милостив, и Он простит нас, — устало проговорил священник.
— А войны тоже Бог затевает? — крикнул Альберт со своего места. Эхо детского крика раскатами прошло по зданию церкви. Прихожане обернулись и уставились на задиру.
— Нет, но все происходит лишь по милости Божьей… — начал было священник.
— Нет, вы все врете, я-то это вижу, — закричал мальчик и выбежал прочь. Позже он сказал, что именно этот час и стал поворотным в его жизни. «Бог не играет в кости», — повторял он про себя, а физика стала единственным средством понять этот безумный мир.
Выскочка
«Учителя — безмозглые тупицы, лучшие ученики — идиоты. Те, кто умеет думать, никому не нужны», — повторял про себя Альберт. Учеба выровнялась, мнение учителей менялось по отношению к такому необычному ученику, но оставалось неоднозначным. Ненавидя уроки немецкого, презирая литературу, Эйнштейн говорил о физике и философии, не уставал подчеркивать отличникам свое превосходство, а учителей обожал ставить своими вопросами в тупик. Преподаватели были шокированы дерзостью и смелостью ученика.
— Нет, не умен! Просто не может быть умен! — брызжа слюной, кричал литератор. — Как можно говорить о Канте, если Шиллера не хочет читать?! Был бы умным — получал бы пятерки и не выпячивался, а то мнит о себе бог знает что! — он чуть не подавился.
