— Он всегда отличался упрямством.
При звуке ее голоса голубь забился сильнее. На этот раз дама поднесла пламя свечи ближе. Перья почернели, словно бумага от огня. Голубь застыл от безмолвной муки, его пустой взгляд замер на потолке.
Юноша в колодце не смог сдержать стон. Он почти забыл, что голову надо держать над водой. Боль разрывала сердце. Почувствовав странную пустоту, он начал медленно погружаться под воду. Гвозди выскользнули из руки и утонули, оставляя след из пузырьков.
Голова откинулась назад, шею сдавило от нечеловеческой хватки. Кто-то вытащил его из воды и бросил на заросшую клевером землю.
— Мой друг, время умирать еще не пришло. — Охотник не испытывал ни гнева, ни радости при виде беспомощной добычи. Охота закончилась, закончилось и веселье. Гончие кружили вокруг тела, обмякшего на клевере. — Тебе предстоит много работы.
…мне сердце разбила.
Ушла, и надежду на счастье сгубила.
Но где бы я ни был, судьбою гонимый,
Вовек не забуду красу моей милой.
«Бриджит О’Малли»[1]
Один
— Тебя стошнит, и станет легче, — сказала мама с переднего сиденья. — У тебя так всегда.
Стоя возле нашего «универсала», я заморгала, чтобы прогнать оцепенение, и полезла в багажник за арфой. Меня мутило. Мамины слова напомнили мне о единственной причине, которая могла помешать моей сценической карьере.
— Спасибо за поддержку, мам.
— Не надо иронизировать. — Мать протянула мне кардиган, по цвету подходящий к брюкам. — Возьми. В нем ты выглядишь более профессионально.
Я могла отказаться, но легче было уступить. Как справедливо напомнила мать, чем скорее я доберусь до туалета и меня вывернет, тем лучше. Покончив с выступлением, я смогу вернуться к своей обычной жизни до тех пор, пока она снова не вытащит меня из клетки.
Я отказалась от помощи, хотя многие музыканты шли в сопровождении родителей. Мне легче стать незаметной, когда рядом нет никого из знакомых.
— Тогда мы припаркуемся и займем места в зале. Позвони, если потребуется помощь. — Мать сжала сумочку сизого цвета, идеально подходившую к такого же цвета свободному топу. — Делия тоже скоро подъедет.
При мысли о приезде моей примадонны-тетушки позыв к рвоте стал еще ощутимей. «О Дейдре, — громко скажет она. — Я должна помочь тебе с верхними нотами. Они у тебя совершенно невыразительные». И тогда меня вырвет прямо на нее. Если подумать, неплохая идея. Хотя, учитывая характер Делии, она и здесь найдет, за что меня покритиковать: «Дейдре, милая, тебе стоит потренироваться, если ты собираешься блевать профессионально».
