– При социализме никто и не задумывался, насколько приятно работать, – горько иронизировал папа.
Поняв, что с биржей толку не будет, отец принялся искать работу самостоятельно, обзванивая родных и знакомых, обходя все мыслимые и немыслимые места возможного трудоустройства. Неожиданно богатырское сложение и суровая внешность оказались более востребованы, чем диплом о высшем образовании и опыт инженерного дела, – папе предложили место охранника на рыночном складе, сутки через трое.
– Жаль, что нет лицензии на оружие, – сокрушался небритый хозяин в спортивном костюме, с золотой цепью в два пальца толщиной поверх несвежей футболки «адидас». – Ну, ничего, я дам тебе газовую пушку. Если что, скажешь, нашел. Понял? Хорошие деньги плачу, соглашайся. Вчера тоже один инженер приходил, кандидат наук. На все был готов, но я не взял – уж больно хлюпик.
Папа подумал и согласился.
– Зачем? – сокрушалась мама. – Не такие большие деньги. А если на склад нападут? Если тебя покалечат или, не дай бог, убьют? Время сейчас страшное, я никогда не думала, что в людях может быть столько жестокости… Вон вчера на соседа напали средь бела дня. Пригрозили ножом, сняли куртку, часы, деньги, сколько было, забрали. И никто не вступился.
– Если я просижу еще неделю без дела, сам озверею, – хмуро сказал папа. – Буду параллельно искать что-то получше. Смотри, молодые парни на любую работу готовы, а мне уже пятьдесят… Скажут – старый, что тогда? Ложись и с голоду помирай?
Мама не нашла контраргументов и, вздохнув, умолкла.
Иногда по выходным Сережка встречал поезд, проводник передавал «гуманитарную помощь» – фрукты, овощи из родительского сада, соленья домашнего приготовления, молодое вино в пластиковых бутылках из-под пепси-колы.
Сережка работал в институте, а ночь через ночь заступал на сторожевую вахту в небольшой продовольственный магазин-«стекляшку» неподалеку от метро «Электрозаводская». Вадик хохмил, что, как только они защитятся, станут требовать прибавки за степень. «Сторож – кандидат наук – звучит гордо», – провозглашал он, извлекая из бездонных карманов своего невероятного пальто то пару сосисок, то шмат колбасы, то кильку в томате, и важно поучал Сережку:
– Учись, аспирант.
– Это же воровство! – возмущался Сергей, воспитанный в лучших традициях законопослушания.
– Ха! Воровство – это то, что творит наше любимое государство, – парировал анархист Вадик. – Обчистило до нитки, и жаловаться некому. Полный беспредел. Парадокс: если я украду у кого-нибудь сто рублей, это назовут воровством. А если обворовать всю страну, это называется реформированием.
