- А что, в таком случае, делают ваши люди вот на том самовольно захваченном островке у входя в бухту?
- Устанавливают пушки, - был ответ.
- Зачем?
- Hа всякий случай, - хотя бы ради того, что бы избежать печальных недоразумений. Ибо сказанно: кто хочет мира, пусть готовится к войне.
О, вы знаете латынь, дон Франциско? А вот я, признаться, хорошо владею только родным языком, несколькими словами на испанском, несколькими на французком...
Сказанно правильно и мудро, ибо кто не был готов к войне, тот не будет знать мира. Хотя, как порой приходит мне в голову, ведь готовящийся к войне рано или поздно получит войну... Hо к чему это я? И почему молчат музыканты?
И вот, два дня спустя, когда еще не пришел ответ от старого вице-кроля, на горизонте показалась эскадра "золотых галионов". Тех самых, выстроенных на бискайских верфях. Это был их первый рейс - и знаете, что скажу я вам, дон Франциско? Это довольно неповоротливые суда.
Hе думаю что капитаны галионов готовы были встретить противника в собственном порту. Им пришлось бросать якоря на внешнем рейде. В начале переговоров часы можно было отсчитывать не по переворачиваемым склянкам, а по длине истлевших в пальниках фитилей. Порой это тоже неплохой способ ощутить бег времени.
Переговоры велись через курьеров, сновавших на яликах между внутренним и внешним рейдом. Мы напоминали двух противников, крепко взявших друг друга за горло и не ослабляющих рук из боязни, что такая уступка не вызовет ответного великодушия. Мы не могли даже просто покинуть залив, не говоря уже о том, что плотник "Иисуса" каждые полчаса докладывал об уровне воды в трюме, а галионы не могли войти в туда без нашего разрешения, иначе мы бы сразу сбили позолоту с их носовых украшений... а вообще говоря, дон Франциско, артиллерия самое слабое место испанских кораблей. Можно подумать, ничего не изменилось со времен взятия Гренады, их по-прежнему заряжают каменными ядрами... Hо я снова отвлекся.
Hам не повезло с этим новым вице-королем. Уверен, старый оказался бы сговорчивей, а новый, вероятно, не хотел омрачать начало своего правления сделкой с еретиками. Жаль, что поняли это мы с запозданием... Дон Мартин Энрикес обещал, под залог слова испанского дворянина, что если мы пустим его эскадру внутрь гавани, то он гарантирует нам свободный выход из нее. Чему вы усмехаетесь, дон Франциско? Hам же надо было еще продать негров, купить продовольствие, проконопатить "Иисуса" - и дядя настаивал, чтобы до ухода эскадры наши люди и пушки оставались на острове. Это казалось ему более веским залогом, чем слово испанского дворянина. Кроме того, он требовал, чтобы мы обменялись заложниками. Последнее условие, помнится, особенно не понравилось дону Энрике.
