Нетрудно видеть: Коэн вырвал из контекста процитированный отрывок, опустив три предшествующих предложения. А из полного текста ясно, что Бухарин высказал банальнейшую мысль: при наличии у суда неопровержимых улик, т. е. не терпящих сомнения доказательств вины, обвинение и приговор могут быть вынесены и без личных признаний самого подсудимого (что, кстати, довольно часто встречается в юридической практике).
Когда люди, совершившие преступление, осознают, что тактика отрицания вины бесперспективна, им нередко приходит в голову изменить свой образ действий на какой-то другой. Демонстративное стремление к большей покладистости, пронизанное желанием извлечь побольше выгод из «сотрудничества» со следственными органами, — вот самые вероятные причины появления бухаринских показаний 2 июня 1937 года:
«Я признаю, что являлся участником организации «правых» до последнего времени, что входил наряду с РЫКОВЫМ и ТОМСКИМ в центр организации, что эта организация ставила своей задачей насильственное свержение Советской власти (восстание, государ[ственный] переворот, террор), что она вошла в блок с троцкистско-зиновьевской организацией.
О чем дам подробные показания».[116]
Бухарин признался, что состоял одним из членов руководящего центра «правых». Он дал показания о тесных контактах с Пятаковым, который, в свою очередь, поддерживал личные связи с высланным из СССР Л.Д. Троцким и выполнял все его инструкции:
«Я разговаривал с ПЯТАКОВЫМ, ТОМСКИЙ и РЫКОВ с СОКОЛЬНИКОВЫМ и КАМЕНЕВЫМ. С ПЯТАКОВЫМ у меня происходил разговор в НКТП (примерно летом 1932 года). Он начался обменом мнений по поводу общего положения в стране. ПЯТАКОВ сообщил мне о своей встрече в Берлине с СЕДОВЫМ, о том, что ТРОЦКИЙ настаивает на переходе к террористическим методам борьбы против сталинского руководства и о необходимости консолидации всех антисоветских сил в борьбе за свержение «сталинской бюрократии».[117]
Сообщив далее о характере переплетенных между собой заговоров с участием Енукидзе, Ягоды, Тухачевского, Корка, Примакова, Путны и других, Бухарин рассказал о сути договоренностей, достигнутых с военными кругами Германии и Японии. По словам Бухарина, прямые контакты поддерживали троцкисты, в том числе Радек:
«Летом 1934 года я был у РАДЕКА на квартире, причем РАДЕК сообщил мне о внешнеполитических установках Троцкого. РАДЕК говорил, что Троцкий, форсируя террор, все же считает основным шансом для прихода к власти блока поражение СССР в войне с Германией и Японией, и в связи с этим выдвигает идею сговора с Германией и Японией за счет территориальных уступок (немцам — Украину, японцам — Дальний Восток). Я не возражал против идеи сговора с Германией и Японией, но не был согласен с Троцким в вопросе размеров и характера уступок.
