Иван посмотрел на соседа. Прижавшись к фонарю, Сергей сосредоточенно глядел за борт. На лице напряжение. Зубы покусывают нижнюю губу. "Наверное, и у меня вид сейчас не храбрее", ― подумал Иван, но тут его мысль оборвал усилившийся рев мотора. Пол кабины резко прижался к ногам Сохатого. Спустя мгновение, самолет летел в плотных облаках: командир набирал высоту. Глубоко и облегченно вздохнув, Сохатый почувствовал, как спадает у него внутреннее напряжение. Терпилов расслабленно откинулся спиной на турель, закрыл глаза. Все трое молчали. И в этом молчании было общее понимание опасности, которую они оставили позади. Интересная штука ― нервы. Несколько минут полета по оврагу, а усталость такая, как будто полдня кирпичи таскал. Привалившись к борту кабины, Иван вновь стал анализировать полет. Облака были неспокойны: самолет потряхивало. Но это не тревожило его. Командир имел хороший опыт приборного полета ― воевал до штурмового в ночном полку. "Не то что мы ― "солнечные" летчики. Если кому-либо из наших пилотов и приходится вынужденно встречаться с облачностью, то справляемся мы с ней самоуком. А у тех, кто не справился, уже не спросишь…"
В донесениях о боевых вылетах есть одна общая формулировка: "боевая потеря". Может быть, для высоких инстанций это обобщение в какой-то степени и удобно. Какая в конце концов разница, отчего погиб экипаж: от огня врага или оттого, что "мессершмитт" поставил его в невыносимые условия?
А иногда бывает и так, что нужно обязательно вылетать на задание в погоду, для чьего-то опыта неприемлемую. Приказывают, потому что требуют интересы дела… Облака в небе почти всегда. И они могут быть союзниками для любой из ведущих бой сторон. Но облачность может быть и вторым врагом. Конечно, пилотам не все равно, "на чьей стороне" облака. Жить-то хочется.
― Лейтенанты! Как там у вас дела?
"Ага, сам спрашивает. Значит, командиру психическая разрядка тоже не лишняя, хочет отпустить себе нервные струны, а может, и нуждается в нашей помощи", ― подумал Сохатый и ответил:
― Норма, товарищ майор! Тут спокойней.
― Хорошо… Через семь минут будем снижаться. Сохатый, посмотри по карте, насколько левый берег ниже аэродрома вылета. У меня сейчас по высотомеру тысяча метров.
* * *
Высадив летчиков, командир заторопился. На его плечах был полк, и он не хотел задерживаться. Тут же направился к старшему инженеру ремонтной базы. "Секрет" командирского полета для Сохатого открылся сразу, как только тот достал из своей планшетки список необходимых запасных частей для самолетов, находящихся на другом берегу. Ремонтники хоть и скупой народ, но не устояли: не часто командиры полков лично обращались к ним с подобными просьбами. А тут такой случай: прилетел сам и не шумит, а вежливо просит. Поохали, повздыхали, пожаловались на трудности, но деталями все же поделились и, уже без просьбы, сами положили ему в самолет с десяток арбузов, "Из уважения и за тесную взаимосвязь".
