Иван лихорадочно искал выход: "Как быть? Сесть? Но куда? Земли не видно, и в кабине темень… Может, аккумулятор отсоединен?"
Добавив мотору обороты, он поднялся на пятьсот метров. Теперь только высота обеспечивала безопасность, исключала столкновение с землей, деревьями и домами.
Иван, изловчившись, открутил зажимы крышки аккумуляторного контейнера, снял крышку и осторожно, опасаясь, как бы ее не вырвал из рук поток воздуха, передал техникам. Посмотрел в кабину: под приборной доской, в контейнере, там, где обычно находится аккумулятор, было пусто.
Сердце застучало тревожней. От нахлынувшей, только теперь понятой им полностью опасности ночная прохлада стала душной, во рту пересохло.
"Не послушал Григорьева, дурак! Надо было сидеть на месте до рассвета. Что из того, что немцы совсем рядом? Ночью они не воюют, спят. Что теперь ты будешь делать? Тоже мне ночник… Первый в жизни ночной полет и, наверное, последний… Ну, сам убьешься ― и поделом тебе. А при чем техники? По своей глупости ты и их погубишь. Почему ― по глупости? Нет, это не глупость, а самонадеянная неопытность. Тебе очень хотелось домой, чтобы утром с товарищами вновь лететь в бой… Спокойно, Иван!… Зажми нервы в кулак и работай".
Компас, пионер[1], высотомер, скорость.
Компас, пионер, высотомер, скорость, обороты мотора.
И снова компас…
Глаза напряженно ощупывают приборы, вглядываются в них. Иван постепенно убеждается, что самолет слушается его ― летит! Это дает хоть и маленькое, но успокоение, из которого вырастает надежда.
"Ничего, может, обойдется! Только не сдаваться… Уже немного пообвык, приспособился, лишь бы чего-нибудь не прозевать… До реки Оскол лететь минут двадцать. Ее бы не просмотреть. Может, луна взойдет, с ней легче будет".
Иван обернулся. Над бортами кабины две головы. Лиц не разглядеть, но ему показалось, что он уловил их немой вопрос: "Что же с нами будет?" Он понимал техников: они тоже впервые в ночном небе и, наверное, вначале, как и он, растерялись. Когда сообща решали, лететь или нет, никто из троих не представлял, какой опасности они себя подвергают. Думали лишь о том, как быстрее попасть на свой аэродром.
"Все трое авиационные несмышленыши. Особенно ты, летчик,… Даже не поинтересовались, есть ли аккумулятор. То, что ты оказался без карты, полбеды. По памяти долетишь. К приборам приспособился. Но вот дела: аэронавигационные огни не горят, и тебя наверняка все, кто слышат, считают чужим. Если по звуку мотора признают за "хеншель", стрелять будут…"
