— Пусто.
— Это всё давно не работает как надо, я думаю, — прокомментировал Хэл. — Пневматика и всё такое.
Я кивнул:
— Наверно, шлет эти капсулы куда ни попадя.
— Вернемся к делу.
Я мог только гадать, действительно ли у Хэла настолько крепкие нервы, как кажется, но если он в состоянии работать, то и я тоже. Не прошло и пяти минут, как из комнаты для переодевания я услышал его ликующий возглас. Внутри одного из шкафов, за ложной стенкой, он обнаружил сейф. Это был куб из прочного металла, размером с пузатую печку, на четырех коротких ножках. Дверь на вид была толщиной в добрый дюйм.
— Кажется, старик Грюнель начинает мне нравиться, — усмехнулся Хэл.
— Вы сможете открыть его?
— Вы разве не знаете, что я был вором-взломщиком? — подмигнул он мне.
— У вас множество талантов.
— Вопрос только в том, чтобы иметь подходящий инструмент, — объявил Хэл и извлек из своего рюкзака не хитрый набор отмычек, но большой брусок чего-то вроде серой замазки и изрядный моток проволоки.
— О, конечно, — продолжал он, отщипывая кусочек замазки, — можно валять дурака с напильниками и отмычками, но, в конце концов, главное — добраться до того, что тебе нужно.
Он раскатал замазку в тоненькую колбаску, воткнул в неё два конца провода, потом вставил её в замочную скважину сейфа.
— Давайте немножко отодвинемся.
Хэл двинулся прочь из комнаты, на ходу разматывая провода. Мы присели за спинкой дивана в спальне. Слейтер вытащил из рюкзака маленькую коробочку с плунжером и присоединил концы проволоки к клеммам.
— Вы не взорвете весь корабль? — осведомился я.
— Нет, это точная машинка. Давайте, — велел он, указывая на пусковую рукоятку, — жмите.
— Правда?
— Конечно. Это чертовски весело.
Его энтузиазм был заразителен, и я взялся за плунжер и с силой нажал. Последовала вспышка света и на удивление приглушенный хлопок. По комнате пополз едкий дымок.
— Здорово, правда? — сказал Хэл.
— Да, врать не буду, — с улыбкой признал я.
Мы вскочили и кинулись в раздевалку.
Дверка сейфа была практически цела, с той лишь разницей, что теперь она была слегка приоткрыта, как будто её только что отпер владелец.
— Даже чересчур просто, верно? — сказал Хэл. — Ну что, пошли забирать наши конфеты?
Я заметил, что, когда мы оставались наедине, он утрачивал свои изысканные манеры и речь и становился тем, кем в действительности был: дерзким и предприимчивым парнем с улицы, человеком, выбившимся из низов. Таким он мне нравился больше, чем когда любезничал с Кейт, мисс Симпкинс и Надирой или разглагольствовал в салоне, точно старейшина.
