Назар не скоро хватился фуражки. Проехали с полчаса, пока он вспомнил, что она осталась в доме старика на гурте. Резко затормозил и стал разворачивать машину в обратный путь.
— Ты што-о? — Сима стекло лобовое чуть не высадил башкой.
— Фуражка…На подкладке хлоркой мои инициалы.
— Ночка? — хмыкнул Сима. Был он не совсем пьян, и соображать еще мог.
Свернули на проселок с трассы, в чаще лесной отцепили прицеп с мясом. Налегке помчались за фуражкой.
За домом под навесом — конь с мертвецки пьяным всадником в седле. Из-за угла вышел дед и спросил братьев в спину:
— И хто такие? — второго раза мочевой пузырь Назара пережить не смог: мигом он опростался — уссался Назар. Сима дара речи и движения лишился: пульс не щупался, ведь мертвый же был дед.
Старик вышел им наперед.
— И хто такие? — он по-прежнему в подштанниках и белой рубахе без ворота.
— Милиция, — сам же и ответил себе.
Братьям объяснять не надо: не в порядке у деда с головой.
Сима опасливо покосился на спящего в седле пастуха и сдернул с головы старика фуражку…Ясным днем и Назар узнал в старике давнего товарища детства отца. Но братья друг другу в этом не сознались.
Дождь застукал, зашумел упругими нитями по июльским березовым лесам и травам. В дождливую погоду из лога не подняться — так крут взъем склона. Выбраться можно только по объездной, минуя пасеку. От нее новые хозяева бульдозером проложили дорогу наверх, к полям в степи.
