— Пойдем по палатам.
Как могли мы развивали большие скорости. У Маус все было хорошо, Британия спала сном младенца. Серцет был рад меня видеть и пытался выцыганить ноутбук, но я резко ему отказала, чем, кажется, его обидела.
В палате Аглаи было непривычно светло. Картина Виктора валялась на полу, а сама больная, свернувшись клубочком, тряслась от страха на кровати.
— Аглая, — я бросилась к ней. Она обернулась на оклик, была бледна, лицо залито слезами, губы трясутся. В глазах обозначилось облегчение, когда она увидела меня. Немой вопль отразился на лице, когда она увидела Виктора.
— Он со мной, он друг, он поможет, — выпалила я.
Глаза Аглаи потеплели. Она показала трясущимся пальцем на картину.
— Она сама упала? — спросила я.
Аглая помотала головой.
— Ты сама ее убрала?
Она кивнула.
— Чтобы было светло?
Она кивнула еще раз и вдруг тихо сказала:
— Чех.
Слабый шепот напугал ее саму до полуобморока, она забилась головой под подушку.
Я вскочила с ее постели и нажала на кнопку экстренного вызова мед сестры.
— Вынеси пока картину отсюда, — сказала я Виктору. Тот послушно вынес ее из палаты. Пришла медсестра и вколола Аглае успокоительного. Захотелось уколоться самой, но слабое: "Чех!" не давало мне расслабиться.
Я подложила подушку Аглае под голову и прислушалась, уснула она мгновенно.
Я вылетела из палаты и, подхватив по дороге Виктора, метнулась вниз в сад.
— Ищи ван Чеха, он должен быть тут, — шипела я, просматривая пустые прямые дорожки сада. На них спокойно падали белые лепестки, пели птицы. Вокруг стояла сонная жара, все было спокойно и легко.
— Ну, где же вы доктор, — рычала я, пока рыскала по аллейкам.
— Брижит! — откуда-то слева прокричал Виктор.
Я метнулась к нему.
Виктор стоял над лежащим на земле доктором ван Чехом.
— Доктор, — выдохнула я, — и дотронулась до его волос, на пальцах осталось неприятное вязкое ощущение и красный цвет.
Я переводила взгляд с пальцев на Виктора. Меня сковал ступор, что делать было абсолютно не ясно. Виктор, постояв немного нахмурившись, рванул вдруг с места в корпус за кем-нибудь.
"Ты же медик, Брижит!" — вопила я.
"И что?!" — отвечала я сама себе, холодно и спокойно, — "Я все равно не знаю, что надо с этим делать!"
"Да осмотри его, хотя бы! Одно дело если череп проломлен, другое если там просто царапина!" — я трясла сама себя за грудки.
"В любом случае у него сотрясение мозга, а я не помню, что нужно делать!" — твердила я в свое оправдание.
Я присела на корточки и аккуратно раздвинула слипшиеся от крови черные кудри ван Чеха.
