Боец измученно улыбнулся, давая понять, что и не собирался спорить.
* * *
Медленный, осторожный шаг вперед, беглый взгляд по обманчиво пустому, но смертельно опасному окружающему пространству. Ладони вспотели, жажда сводит с ума, все тело напряжено, нервы натянуты как струна, хочется сказать хоть что-то, дабы нарушить эту давящую гробовую тишину, но все молчат, потому что понимают, чем это чревато. Когда опасность повсюду, больше всего на свете хочется закрыть глаза и позабыть о десятках смертельных ловушек, что подстерегают тебя на каждом шагу. Но непреклонный разум раз за разом не перестает напоминать, что любая даже секундная поблажка может иметь серьезные последствия.
Словно в доказательство моих мыслей небольшое темное пятно прямо передо мной чуть-чуть сдвинулось в сторону — “Воронка” пришла в движение. Я замер и тяжело вздохнул. Это происходило каждые несколько минут — аномалии медленно двигались, следуя по только им самим ведомой траектории. "Блуждающие аномалии” не были открытием, но никогда прежде нам не приходилось встречать их в таком количестве. Мы словно угодили в огромный пульсирующий сгусток аномальной энергии, что продолжал видоизменяться прямо на наших глазах.
Найдя безопасный путь, я медленно двинулся вперед, выверяя и просчитывая каждый шаг. Все предельно просто — если погибну сам, то обреку на смерть всю команду, идущую следом. Аномалии настолько тесно соприкасаются друг с другом, что не остается сомнений — мое бездыханное тело или то, что от него останется, станет причиной цепной реакции. Но отступать уже попросту некуда, никто из нас не уверен, что выход отсюда вообще существует. “Aut vincere aut mori” — победа или смерть, со щитом или на щите.
— Пророк, а что, если они отрежут нам путь к отступлению? — спросил Псих, следовавший прямо за мной. Механик, идущий следом, тяжело вздохнул, но промолчал.
— Если не удастся найти выход, то будем ждать. Истории известны случаи, когда сталкеры целыми днями сидели запертыми аномалиями в каких-нибудь помещениях. Это не самое страшное, что может случиться.
— А если… — хотел было еще что-то спросить парень, но толчок в спину не дал ему договорить.
Мы бродили в аномальном лабиринте уже около часа. По лицу ручьями бежал пот, сил оставалось все меньше, а выхода не было видно. Хуже всего выглядел Псих — он был мертвенно-бледен, под глазами появились черные круги, и каждый шаг ему давался с все большими усилиями. Так долго продолжаться не могло — чем дальше, тем больше вероятность, что кто-нибудь из нас оступиться, а значит, погубит всю группу.
