— Гаврилыч, — спросил Бархатов, когда банщик уверенно управлялся с его тучным телом, — ты случайно в Москве в Сандунах не бывал?
— А как же, бывал… Учился, можно сказать…
— Сразу почувствовал! Школа. Митина не знавал? Любимец «Спартака».
— Василия Семеныча! — с благоговением произнес банщик. — Ежели у меня, к примеру, какой-то разряд по этому делу, то Митин, считай, гроссмейстер среди банщиков был…
И они добрых полчаса вспоминали Василия Семеновича, его золотые руки.
После парной все ныряли в озеро, кроме Чибисова, который боялся разбередить свой радикулит. А затем были препровождены Геной в один из домиков, где ждал накрытый стол с закусками. Подавала им пожилая неразговорчивая женщина, как выяснилось — жена дяди Пети.
Когда закусили, жена банщика вошла в комнату с блюдом, на котором веером были разложены шампуры с кусками жареного, исходящего паром мяса.
— О! — воскликнул Альгис Янович. — Еще одно чудо!
— Как вы смотрите, дорогие москвичи, чтобы перейти на коньячок? — спросил довольный Чибисов, берясь за бутылку с золотистой жидкостью. — К шашлычку? Тем более — армянский, марочный, ереванского разлива…
Никто, естественно, не отказался. Подняли рюмки за здоровье гостей, потом пили за хозяев, за будущее Зорянска, за мага и волшебника парилки дядю Петю… За столом вконец установилась непринужденная, веселая атмосфера. Все перешли на «ты».
— Ей-богу, Глеб Артемьевич, к таким, как ты, приятно приезжать, говорил Бархатов, блаженно откинувшись на спинку стула. — План у тебя в порядке, жилье строишь, о культуре заботишься…
— Мало строю, — поскромничал Самсонов. — Надо куда больше.
— Поможем, — кивнул Лев Григорьевич. — Кому-кому, а тебе фондов не пожалеем. И средств…
— С транспортом тоже худо, — продолжал директор завода.
— Пришли заявку. Найдем. Из резерва. Лично Бармина попрошу.
— Точно, — вступил в разговор Раупс. — Бармину доложим… Не много у нас таких руководителей… И у начальства на виду, и рабочий коллектив уважает тебя. А то, что в футбол играешь, мне, например, нравится… Знаешь, Глеб Артемьевич, некоторые ведь думают, мол, футбол — это чуть ли не детская забава, игра, одним словом… А я считаю, что футбол — это политика! Да! Большая политика! Ты себе даже представить не можешь, что будет твориться 13 сентября 1998 года.
Самсонов начал лихорадочно вспоминать, какой юбилей ожидается в 1998 году, но в это самое время ему на выручку пришел Чибисов. Перегнувшись через стол с наполненной рюмкой в руке, он спросил:
