Однако Бет Макманн убила мужа той плевательницей и отказывается в этом признаться, а она, Сэнди Клинтик, намерена уличить ее во лжи и примерно наказать. Нет, зла она не держит. Возможно, президент Макманн был чертовски гнусным мужем и, возможно, даже получил по заслугам. За это она наказывать Бет Макманн не намерена. Она намерена наказать ее потому, что больше всего на свете хочет стереть с физиономии Наглеца Бейлора ухмылку и запихнуть ее ему в задницу.
Что же до Бет, то она больше не подозревала Бойса в намерении проиграть дело и таким образом отплатить ей за то, что тогда, на юридическом факультете, она устроила ему сцену из «Касабланки». Наоборот. Теперь она терзалась сознанием вины за то, что так поступила с ним в далеком прошлом. Когда она сидела в суде и смотрела, как Бойс потрошит первого свидетеля обвинения, ее переполняло чувство раскаяния. В памяти то и дело всплывало выражение его лица в тот момент, когда она сказала ему, что выходит за Кена.
Они с Бойсом спокойно ужинали в столовой, закрытой для прочих постояльцев гостиницы «Джефферсон». После ужина Бойс собирался продолжить подготовку к завтрашнему допросу агента Секретной службы Бернама.
— Бойс, я…
Только это она и успела вымолвить, прежде чем залилась слезами.
— Что случилось? Эй, все идет хорошо. Мы отлично справляемся.
— Дело не в этом. — Бет громко высморкалась в одну из свежевыглаженных, накрахмаленных салфеток, принадлежащих гостинице «Джефферсон». — Ах, Бойс, мне очень жаль.
— Бет, это был несчастный случай.
Она оторвала взгляд от своего нового носового платка:
— Ты о чем?
Бойс наклонился вперед и прошептал:
— Ты же не хотела его убивать. — Он откинулся на спинку стула. — Впрочем, я вовсе не считал его лучшим из всех президентов.
Он подмигнул ей.
— О чем ты говоришь? — спросила Бет, внезапно перестав плакать.
— Жена номер два, итальянка, постоянно бросалась в меня разными предметами. Один раз она запустила в меня хрустальной пепельницей для сигар. Из Стьюбена. Не меньше пяти фунтов весом. Попади она, я бы здесь не сидел.
— Да не убивала я Кена.
Бойс посмотрел на нее. Эта женщина способна быстро взять себя в руки. У него уже были подобные клиенты. Чувство вины усиливается, пока не становится непреодолимым. Люди теряют самообладание, а потом, не успеешь протянуть им бумажный носовой платок, как они овладевают собой и снова принимаются отрицать свою вину.
— Не важно. — Он пожал плечами.
— «Не важно»?
— Я же твой адвокат. Если и есть на нашей планете люди, перед которыми ты должна оправдываться, то я самый неподходящий.
