— Что бы это ни было, я сумел установить, что предмет не стоит, а лежит.
— Поздравляю, сэр, вы обладаете редкой способностью идентифицировать незнакомые трехмерные объекты, которые повернуты на девяносто градусов в сторону от нормального положения.
— Возражаю.
— Снимается. Однако вы вошли в комнату и сразу поняли, что этот старинный сосуд для плевков является смертельным оружием?
— Возражаю.
Судья Голландец подался вперед, и стул под ним заскрипел. Вот он, источник судейской ауры: у судей стулья больше, чем у всех остальных. И еще тот факт, что судьи имеют возможность приговаривать людей к сидению на электрифицированных стульях. Все дело в стульях.
— Снимается. Итак, продолжим. Согласно вашим показаниям, миссис Макманн сказала вам, что среди ночи ее разбудил какой-то шум. А вас удивило то, что она не попыталась установить источник этого шума, верно?
— Как правило, когда люди… особенно женщины… просыпаются от чего-нибудь, им хочется узнать, что это за шум.
— Особенно женщины? Намекаете на то, что они — слабый пол?
— Возражаю.
— Ваша честь, я просто пытаюсь внести ясность в замечание, сделанное самим свидетелем.
Совещание у барьера.
— Другими словами, агент Уэпсон, миссис Макманн следовало бы всюду зажечь свет, встать с кровати, возможно, вооружиться бейсбольной битой и посмотреть, не забрался ли вор? В Белый дом.
— Возражаю.
— Принимается.
— Позвольте перефразировать. Вас удивило, что миссис Макманн, измученная после того, как в гостях у нее побывала половина Латинской Америки, возможно, просто предположила, что причину этого глухого удара установит кто-нибудь другой, хотя жила она в наиболее строго охраняемом доме на нашей планете?
Агент Уэпсон задумался достаточно надолго, чтобы Бойс успел сказать:
— Не беда, это несущественно. Давайте продолжим.
Бойс умел создавать иллюзию недовольства черепашьим темпом судебного процесса, изображая из себя человека, которому не терпится выяснить — как он это назвал? — правду.
— Вы беседовали с мисс Бабеттой Ван Анкой, актрисой, которая ночевала в Линкольновской спальне, дальше по коридору, не так ли?
— Беседовал.
— И что она вам рассказала?
— Что приблизительно в двенадцать тридцать она пожелала президенту спокойной ночи и уснула.
— Так сразу и уснула?
В двух с половиной тысячах миль оттуда у Бабетты пересохло во рту.
— Она сказала, что сначала смотрела телевизор. Что заснула, так его и не выключив.
— А она не сказала, что ночью слышала глухой звук от удара?
