И вот произошло это и у меня.
Я вскочил, вырвал удилище и резко дернул вверх. Что-то тяжелое, как камень, согнуло бамбуковый прут.
Славка, словно глухонемой, что-то показывал руками. И в его глазах было столько ужаса, будто я упускаю вынырнувшего в последний раз утопающего.
Что мне подсказало, не знаю. Я почувствовал, что бамбуковая дуга на пределе и вот-вот с треском лопнет на пучки волокон. Я отпустил немного леску, подчиняясь тому там, в воде, подчиняясь, чтобы он подумал, что выиграл и сейчас уйдет куда хочет.
— Ведите по течению и подсекайте, — не выдержав, прошептал Славка.
Я забыл, куда течение. Я не знаю, что такое подсекать, убей меня бог!
Но оно, тяжелое, мокрое, живое, все-таки пролетело над головой, описало вокруг меня круг и шлепнулось в камыши у самой воды.
Я плюхнулся на землю животом и, выпустив удилище, хватал сазана обеими руками.
Он, словно из гуттаперчи, прыгал вокруг моих пальцев, пока я, не подавшись всем телом вперед так, что моя голова повисла над рекой, не накрыл его грудью.
Славка присел на корточки.
— Где?
— Там, — показал я под себя, боясь пошевелиться.
И тут он захохотал. По-мальчишески, безудержно, открыто, во весь голос.
Я расслабил мышцы, и на миг мое лицо окунулось в воду.
Потом я тоже засмеялся. И каждый раз при попытке встать погружался подбородком в реку.
Мой сазан был что надо! Килограмма на три!
Мы сидели на своей плешине в камышах. Взошло солнце, теплое, ласковое, большое. На кукане тяжело вздыхало полдюжины лоснящихся рыбин. И пели первые жаворонки, свечой поднимаясь в небо.
— Эх, кабы не работа! — азартно воскликнул Славка. — Пошли бы еще на другое место. Здесь теперь не клюнет.
— И так уже килограммов десять. Девать куда?
— Баба Вера найдет куда. Навялит.
Мокрый мешок с рыбой, пахнущей холодной рекой, мы тащили по очереди. Я, конечно, хотел сам. Но Славка не желал уступать. Уже недалеко от Крученого мы сели передохнуть.
Лицо парнишки сияло. Он был готов на дальнейшие подвиги, потому что мы были теперь на равной ноге, приобщившись к реке, к этому утру.
Я, как бы невзначай, спросил:
— В город тянет?
Славка улыбнулся: неужели не видишь сам? Разве это в городе есть? Разве в городе ты такой, какой был сегодня там, на выкошенном пятачке? И разве в городе ты не такой же чуждый природе, как его серый, маслянистый асфальт?
Но ответил: он более интересно, чем я ожидал:
— Теряюсь я там. Чего-то хочется, а все не то. Наверное, потому: и бегал.
— А вот ученые подсчитали, что к концу нашего столетия большинство людей будет жить в городах. Славка лукаво посмотрел на меня:
