- Убирайтесь! - сказал он. - И чтобы это больше не повторялось! Понятно? Если хоть одно слово про то, что здесь случилось, дойдет до старейшин, то я на каждого из вас посмотрю дурным взглядом и наведу порчу. А теперь убирайтесь!
Перепуганные дети, спотыкаясь, попятились назад, затем внезапно развернулись и бросились в заросли кустарника, растущего по сторонам тропы. Громкий плач Хеппи выдавал их маршрут в зарослях.
Леверетти отстранил Дебби от себя, спокойно поглядел в ее распухшее от слез, искаженное лицо. Затем коротко хлестнул ее по щеке. Она перестала плакать и, всхлипывая, обмякла. Она упала бы, но Леверетти вовремя ее подхватил. Он усадил ее на ствол поваленного дерева и сам уселся рядом. Он терпеливо ждал, пока она увлажняла его рубашку слезами, до тех пор, пока ее всхлипывания не прекратились и не перешли в прерывистые вздохи.
- Они мне не поверили, - жаловалась она, глотая слезы.
- Естественно, - ответил Леверетти, - и никогда не поверят. Очень глупо с твоей стороны на это надеяться.
Она негодующе дернулась.
- Но ведь это правда. Это случилось в самом деле. Я видела...
Новые потоки слез заструились по ее щекам.
- Возможно, - сказал Леверетти.
Дебби уставилась на него.
- Ты мне веришь?
- Ну, скажем вернее, я не отрицаю того, что это может оказаться правдой, - ответил Леверетти.
- Но ведь никто... даже Майлс...
Она была слегка обеспокоена тем, что на этот раз, когда она произнесла это имя, ее сердце не сжалось, вообще никак не отреагировало. Она закончила почти раздраженно:
- Даже Майлс мне не поверил.
- Тогда зачем быть такой упрямой и продолжать трепаться направо и налево?
Щеки Дебби порозовели. Она сказала обиженно:
- Они все время мне не верили. Говорили, что я врунишка. Но это правда. До последнего слова - все правда. Они должны были мне поверить!
Ее голос дрогнул, и глаза снова наполнились слезами.
- А теперь я стала изгоем. Меня уже не считают в общине своей.
Она уткнулась лицом в ладони.
- Даже если я перестану рассказывать об этом, то отношение ко мне уже не изменится. До тех пор, по крайней мере, пока они мне не поверят.
- А они никогда не поверят.
Голос Леверетти ничего не выражал. Некоторое время оба молчали.
- Что ты знаешь обо мне? - внезапно спросил он.
Дебби уныло поглядела на него. Рукой она теребила спутанные волосы надо лбом.
- Только то, что ты три года отсутствовал и вернулся переменившимся.
Леверетти коротко рассмеялся.
- Они меня теперь тоже не любят. Они были снисходительны ко мне, когда я был веселым, беззаботным шалопаем, а теперь говорят, что мои глаза околдованы. Это так. Я тоже теперь не свой для них. Сдается, мистрисс Уинстон, мы с вами сидим в одной дырявой лодке!
