– Деда, и чего ты ее боишься? – спрашивала Маргарита, кивая в сторону кухни.
Дед отвечал нарочито громко, чтоб слышала баба:
– Волк собаки не боится, просто он лая не любит.
– Деда, – опять подавала голос эта интриганка, – и за что только ты ее любишь?
– Как за что! – обижался дед. – А ножки?!
Баба в кухне рассмеялась и крикнула:
– Маргарита, скажи своему деду, что чай налит и ложкой покручено.
За чаем баба немного оттаяла и рассказала новости. Она всегда приносила с партсобрания какие-нибудь жуткие новости.
– Сегодня милиционер выступал, – сказала баба, – специально приходил. Говорит, товарищи учителя, нужно сообща бороться.
– С кем вам еще бороться? – недовольно пробурчал дед.
– С преступностью.
– Может, хватит с нас одного борца? – спросил дед. – Или как? Или ты в ДНД решила вступить?
– Ты не шути, – возразила баба, – вот у нас в школе сторож. Настоящий преступник! Ночами сторожит, а дома днем самогон гонит. Были случаи, продавал ученикам. Старший сын, говорят, сидит за грабеж, второй еще за что-то сидел, а дочь тоже – непонятно кто.
– Страсти какие, – вставил дед. – Дочь тоже сидит?
– Участковый просто руками разводит. Мы, говорит, товарищи, бессильны. А что делать? Живет этот сторож дядя Гоша в доме, рядом со школой. Ну, как тут уследишь?
– Подожди, – сказал я, – какой, говоришь, дом?
– Санечка, – воспряла баба, – может, ты подойдешь туда, припугнешь его? Я даже адрес записала и фамилию. Сходи, сыночек. Форму надень и припугни, а?
– Дуся, что ты мелешь! – сердито воскликнул дед. – Ему своих рецидивистов хватает!
– Ладно, пойду, – сказал я, – как там фамилия этого злодея?
Баба принесла из прихожей сумочку, порылась в ней, достала бумажку и, отстранив ее подальше от глаз, прочла: – Булдык.
Мы с дедом переглянулись, хмыкнули и одновременно переспросили:
– Как?
– Бул-дык. – Добросовестно повторила баба, – Георгий Иванович Булдык. Дом двадцать семь, квартира тридцать восемь.
– Как не пить с такой фамилией! – посочувствовал дед.
* * *
...В воскресенье после обеда я надел форму, почистил туфли и двинулся в поход против Булдыка.
Сегодня вдруг, как теплое пахучее яблоко, выкатился последний денек из подола бабьего лета. Тихое теплое небо летело над городом, текло, переливалось глубинной голубизной. На пустыре, вздымая ногами вороха опавшей листвы, гоняли в футбол пацаны. Их голоса странно звучали в неподвижном осеннем воздухе – как замирающие удары по мячу.
Дом, куда я шел, действительно стоял напротив школы, из его окон можно было наблюдать за школьной жизнью. Надо полагать, здешние жильцы очумели от школьных звонков.
