– Григорий, – спросил я, – а вот как быть, когда хочешь увидеть женщину, а повода для встречи нет?
Он молчал. Я обернулся и увидел изумленно вздернутые брови и горькую усмешку на его лице.
– Ну, спасибо, хрыч. Ты, я вижу, совсем уже меня за матерого донжуана держишь. Даже советуешься, – он хмыкнул и закрутил своей великолепной рыжей башкой: – Да я за всю свою жизнь с двумя бабами никак разобраться не могу. Ну, где ты видел нормального мужика, который бы страдал от того, что...
Он не договорил, потому что к нему на допрос привезли из тюрьмы подследственного. Огненно-красный, с горящими глазами, тот сидел в наручниках и страстно повторял:
– Я ву-ур, началник, я ву-ур! Ты смотри на меня, началник, ты другой такой вур, как я, за всю жизнь не встретишь!
Гришка быстро и мелко заполнял лист в «деле». Он даже не поднимал на страстного подследственного глаз. А тот неистовствовал, вздымал руки, бил себя в грудь, звякал наручниками, цокал языком:
– Эх, началник, первый раз в браслетах сижу. Потому что того козла упустил. Я козлов не люблю, началник, я их пачками режу. Никто доказать не может...
Пока урка в отчаянном азарте брал на себя все преступления мира, я собрался, сложил бумаги в портфель и взглянул на низко склоненную Гришкину голову, на его повинную голову с прекрасной шевелюрой.
– Не убивайся так, – сказал он, не поднимая головы. – Я позвоню транспортникам, выясню, у меня там дружки есть.
* * *
...Баба просто не находила себе места. Она то выскакивала на балкон, посмотреть не идет ли «старый дурак с больным ребенком», то носилась по квартире, как фурия.
– Ну, погоди, ты только заявись! – бормотала она. – Я тебе покажу кино! В пяти сериях! Саша, ты должен меня поддержать! Мы должны выступить единым фронтом! Это больше не должно повториться!
– Все на сбор металлолома! – устало сказал я. – Дадим дружный отпор отстающим, позорящим класс! Поднимем успеваемость на должную высоту!
– Отстань, – отмахнулась баба.
Зазвонил телефон.
– Это Света, – сказала баба, – она уже звонила.
И пока я шел к телефону, скороговоркой напомнила мне, какая славная девочка Света, и как прекрасно ко мне относится, и какая хорошая у них семья.
– Алло, – сказал я.
Это действительно была Светка, моя одноклассница. Мы перезванивались до сих пор, вернее, Светка иногда позванивала, приглашала на какие-то концерты, выставки. Баба очень переживала, что я под разными предлогами уклонялся от культурных мероприятий. Баба не понимала, что совершенно невозможно появиться на концерте с девушкой, которая переросла тебя на две головы.
