Уж не знаю, насколько опасна эта земля, но не может быть, чтобы там не было забегаловки, где можно выпить настоящего кофе. А потом, что значит «опасная»? Может, местные жители охотятся на дельфинов? Или в лесах водятся дикие животные – хищники? Или змеи? Но я буду очень осторожна. У меня ведь четкие инструкции – идти лесом вдоль берега. Если почувствую опасность – сразу в воду. В общем, настроение у меня было боевое, никаких трудностей я не боялась. А вскоре появился и Джонни. Я стала радостно приветствовать его, но он даже не посмотрел в мою сорону, уткнулся носом в край плота, и скорость моего плавсредства заметно увеличилась. Я настырно, сев на колени, погладила его по голове и сразу отдернула руку. Чувствовалось, как сильно он нервничает, никогда я не видела его в таком состоянии. И вот тогда я испугалась, от моего благодушного настроения не осталось и следа. Значит, опасность действительно серьезная. Джонни не будет так нервничать из-за всякой ерунды. Я стала беспокойно оглядываться и прислушиваться и сразу поняла, в чем дело. Давно уже слышался какой-то гул, но он был смутным, и я просто не обращала внимания, занятая планами на будущее. Теперь гул стал отчетливее, и в небе показались три вертолета. Они были далеко, я пока даже не различала их цвета, но они явно летели по мою душу. Значит, меня обнаружили и значит – погоня. Ой-ой-ой! Мамочка моя родная! Вот я и влипла! Что они со мной сделают? Ну, по головке не погладят, это уж точно. В животе заныло, но я не поддалась панике. Хрен с ними, не могут же они меня убить, в самом деле. Попрошу я у них их поганое прощение и улечу домой. Еще раз с ненавистью взглянув на вертолеты, я полезла в палатку за сигаретами. Закурила прямо в палатке, хотя там и так дышать было нечем, очень уж припекло, выкурила сигарету до самого фильтра и хлебнула из маленькой фляжки джина. И сказала себе: «Ты не можешь просить у них прощения, потому что как только это сделаешь – сразу умрешь. Прямо там, на месте. Сколько можно плевать себе в душу и делать вид, что тебе все нипочем? Почему богатые подонки решили, что им все можно? Потому что их все боятся, и все им подыгрывают. Но я не хочу больше играть в их скотские игры. Я сыграю в свою игру. Убегу, доберусь до консульства, не дамся им в руки». И вылезла из палатки.
Берег, казалось, был уже близко. Он вдавался в океан огромным, покрытым зарослями утесом; за утесом берега были высокие, но не скалистые – забраться можно. На воде расстояние обманчиво, я прикинула, что нам еще километра полтора. Но дельфины устали, двигались мы не так быстро, как раньше. Зато винтокрылые летели на всех парах, – я уже могла хорошо их разглядеть. Один был наш, съемочный, выкрашенный в камуфляж, зато два других – серые, с грозной надписью Police. Во козлы, какие воздушные силы бросили против никому ненужной Светланы Хохряковой. Я курила очередную сигарету и наблюдала, как они приближаются. Они меня, видно, тоже разглядели, спустились пониже, сразу поднялись волны, и плыть стало еще тяжелее.
