Я видела, что он сидит совсем измученный и явно нездоровый. Глаза блестели простудой. И мне ничего не оставалось, как уложить его на диван, укрыв двумя одеялами и еще раз напоив чаем с малиновым вареньем. Напоследок он сказал с жалобным удивлением:
– У меня совсем нет денег, вот просто совсем.
И уснул.
Спал он отвратительно – стонал, кричал, вскакивал. Я измерила температуру – 39. Утром вызвала на подмогу Манечку. У нее были каникулы в педагогическом училище, а тетю ее еще осенью схоронили. Она жила одна. Родители приезжали нечасто. Они были абсолютно уверены в дочке, которая только радовала их своими успехами в учебе.
Увидев Ильдара, Манечка выдохнула в счастливом восторге:
– Калганов!
– Да, это Ильдар Калганов. Он болен, и у него большие неприятности. Он пробудет здесь какое-то время. Но об этом никто не должен знать, понимаешь, абсолютно никто. Никто даже не должен заподозрить, что в моем доме кто-то живет. На улице ему появляться нельзя категорически; без нашей помощи, как ты понимаешь, ему не обойтись. Но я сейчас очень занята в театре, у нас там начинаются невеселые времена. Так что у меня надежда только на тебя, – строго сказала я.
– Да-да, конечно, все сделаю, – горячо зашептала Манечка. – А почему он прячется, Света?
– Тайна, – ответила я.
– Тайна… – повторила Манечка с детским благоговением и влюбленно уставилась на спящего Ильдара.
Царапнула меня тогда какая-то нехорошая мысль, но я не стала ее ловить, потому что голова моя была забита другим.
Самочувствие Антона после улучшения, когда мы все в театре на крыльях летали, резко стало ухудшаться. Он начал падать в обмороки; последний раз совсем неудачно упал и поранил кожу на виске. Мы вызвали «скорую», его увезли в больницу, зашили ранку, сделали обследование, какое могли, и объявили, что с головой все в порядке.
– Вот и ладно, – сказал Антон и приказал вести его домой, что и было исполнено.
Медсестра приходила в театр, меняла ему повязки, а он с ней разговаривал на испанском.
– Что это он? – трусливо спрашивала она.
– Благодарит тебя, – соврала я, потому что ни слова не поняла из его быстрого монолога.
– Не за что, дедушка! – прокричала, как глухому, добрая сестричка. – Если чего – вы ко мне обращайтесь. Меня Тамарой Прохоровой зовут. Когда вставать перестанете, так и скажите: «Мне нужна Тамара Прохорова». Я лучшая сиделка у лежачих. Запомните, дедушка – Тамара.
Я очень надеялась, что Антон не въехал, что несет эта идиотка.
