– Что это было? – спросил ошалело.
Но я ничего ответить не смогла, только тяжело дышала.
– Воды, воды ей! – заорал Славка.
Мне принесли пластиковую бутылочку, я попила, и Славка снова дал камерам знак снимать.
– Что это было, Светлана? – опять ласково спросил он.
– Это был заколдованный принц, он увидел и полюбил меня с первого взгляда, а я его. И скоро он заберет меня в свое морское царство. Вот как-то так.
– Стоп камеры! Она не в себе!
Славка обиделся и оставил меня в покое. Смешной! Что я могла ему ответить, особенно тогда? Потом-то версия у меня появилась. Скорее всего Джонни был когда-то военным дельфином в какой-нибудь хорошо вооруженной стране, уж больно он к людям снисходительно относился. А потом ему служить надоело, и он дезертировал. А почему ко мне любовью воспылал – кто его знает. Может, я на его тренершу из прошлой жизни смахивала, а может, мои зеленые волосы ввели его в заблуждение, и он решил, что я русалка, а своим помогать надо. Но факт остается фактом. Он полюбил меня, а я его, и любовь наша документально запечатлена в видеоматериалах Главного канала TV.
Там еще много чего запечатлено. Прибытие остальных партисипантов на остров Чалунгва, конечно, тоже есть. После моего триумфального появления они смотрелись, прямо скажем, слабовато. Ну довезли их на лодках до нужного места, дальше они сами в воду попрыгали и уже последние метры плыли. Вышли на берег и давай обниматься и целоваться. Встреча на Эльбе практически. А камеры вокруг бегают, режиссеры суетятся. Полный кайф для бывших «успешников». Они, мои коллеги бывшие, вообще питают не очень здоровую любовь к камере. Патологическое желание все время перед ней кривляться, на все пойдут ради этого, и на подлость любую, и на подвиг любой. Вот чего девок академических на остров Чалунгва занесло? Они же все раскрученные, известные, богатые да избалованные, сидели бы в Москве да наряды меняли. Нет. Лучше голодать да москитов кормить, только чтобы снимали день и ночь. Я поражалась им до глубины души и даже восхищалась: им на все трудности плевать было, если камера рядом болталась.
Ну и понятно, мой экзотический роман с Джонни им как спица в печень, все внимание нам, понимаешь, а им фиг с маслом. Они пытались как-то пристроиться, «Джонни, Джонни!» – кричали, как только дельфин приплывал, хотели моего дружка сделать общественным достоянием, рыбкой прикармливали, особенно Илька старался. Но Джонни всю рыбу сожрет, а близко к себе никого не подпускает, только меня. Ну все и злятся. И партисипанты, и съемочники, которым особой радости не было каждый день зеленоволосую дегенератку снимать, а куда денешься? Стали они ко мне подкатывать, повлияй, мол, на своего-то. Пусть хотя бы Калганова покатает на спине. Вот тут у меня крыша и поехала от своего величия. Так-то я ничего, вменяемая, самокритично к себе отношусь, знаю, что ничего особенного собой не представляю. А тут первый раз в жизни такая кодла людей, которые и богаче меня в миллион раз и знаменитее, передо мной унижается и подлизывается. Стала я практически королевишной на острове Чалунгва. Даже Илька решил со мной резко задружиться.
