Так, Филип выжидающе пялится на меня. Видимо, пришел мой черед поддержать болтовню.
– Шоу называется «Лайам без границ» потому, что Лайам абсолютно безбашенный, – сказала я. – Остановить его нельзя.
И остервенело вонзила тупой нож в утку, пытаясь соскрести жир, хотя мне и не хотелось, чтобы Филип подумал, будто я сдвинута на калориях. Овощной гарнир, к моему разочарованию, оказался огромными ломтями баклажанов. Баклажаны в виде пюре я еще могу употребить, но так… К тому же баклажаны несовместимы с уткой. Их жарят в огромном количестве масла, а карри и без того сочится жиром. Словом, главное блюдо, которым я собиралась утешиться, оказалось полным отстоем. Вечер был безнадежно испорчен.
– Джульет! Джил! И джентльмен, которого я не знаю! – фамильярно прогремел знакомый голос. – Что привело вас сюда, как говорят в мыльных операх?
Через весь зал к нашей хижине направлялся Генри Риджли. Сейчас его появление было для меня в сто раз приятнее, чем пару недель назад в гостиничном коридоре.
– Надеюсь, сегодня передо мной Джульет, а не фрейлейн Хельга Доппельгангер! – выкрикнул он бодро. – Чертовски рад вас видеть.
Кажется, Хельгу Доппельгангер раньше звали Гретой Как-то-там, но не в моих интересах поправлять его.
– Привет, Генри! – отозвалась я с неподдельным энтузиазмом.
По новой убеждать Генри, что я не знакома с вышеупомянутой фрейлейн, было пустой тратой времени. Он заарканил меня на следующее же утро и выложил всю историю – в надежде, что я тоже видела, как моя точная копия бродит по гостинице и болтает на ломаном немецком. Я заявила о своей полной непричастности к проделкам немецкой дамочки и оставила Генри в баре наедине с рюмкой. Мне было наплевать. Да он вроде бы и поверил.
Я отметила, с каким отвращением Филип рассматривал Генри. Воротничок у того протерся до состояния тряпки, а галстук был заляпан какой-то коричневой дрянью. Происхождение пятна могло быть каким угодно: говяжий бульон, фруктовый сироп или кровь из заклеенной пластырем раны, которую Генри нанес себе, бреясь утром. Все-таки странно, что у него не так уж и много порезов: наверное, не очень-то просто выбривать все эти бульдожьи складки.
Полинялая рубашка Генри с грязным воротничком некогда была розового цвета. В остальном его гардероб состоял из желтой жилетки, видавшего виды зеленоватого твидового пиджака и коричневых вельветовых штанов, обвисших на коленях и измятых, как горный рельеф Шотландии. Он выглядел неудачником, привыкшим жить на подачки своего богатенького семейства, которое вдруг лишило его содержания.
