* * *
Приняв душ, я занялась нарядом для рандеву с «женщиной-вамп и ее воздыхателем». Светский раут доставлял мне истинное удовольствие лишь тогда, когда весы показывали минимум, на который я способна, и мне удавалось втиснуться в любимую шмотку. Но как правило, попытка принарядиться заканчивалась осадой шкафа и вытряхиванием его содержимого на кровать. Зеркальце на столе помогало оценить вид сзади.
Сегодня все именно так и обстояло. Я где-то прочла, что восемьдесят процентов времени люди носят лишь двадцать процентов своего гардероба. Это открытие внезапно показалось мне верхом научной мысли. За исключением редких случаев, когда мне удавалось похудеть, я таскала юбки, надежно скрывающие ляжки, и свитера, надежно скрывающие… все остальное. А при виде платьев, туфель и сумок, что пылились в шкафу, я неизменно впадала в отчаяние. И тем не менее маниакально продолжала скупать это добро.
Я всегда мечтала о собственном «фирменном стиле» – как у одной девицы в колледже, которая таскала красное замшевое пальто, будто позаимствованное из начала семидесятых. К сожалению, мой выбор шмоток больше напоминал беспорядочную пальбу душевнобольного из автомата и как нельзя лучше соответствовал моим метаниям в выборе партнера. Мэл и здесь дала мне сто очков вперед. Ее стиль за все эти годы не изменился, а лишь стал более рафинированным. У нее уже тогда было изысканное боб-каре, острые ноготки и шпильки. С годами она лишь отточила свой облик, доведя его до совершенства. Я же за это время просто отсеяла то, что мне не идет, да соорудила на голове более-менее пристойный причесон. Но все равно я крутилась как флюгер, стоило повеять ветерку новой моды. В отличие от Мэл, мне недоставало уверенности, что и напрягало больше всего.
Основным вопросом бытия для меня остается: что надеть? А это означает, что либо я – пустое место, либо жертва капитализма и глобализации, которые что есть сил потворствуют прихотям потребителя. Второй вариант нравится мне больше.
* * *
Когда я приехала в ресторан, Джил и Филип уже обжимались в кабинке из узких деревянных планок, напоминающей вьетнамскую лачугу. Их тела извивались с такой интенсивностью, как будто в трусах шуровали полчища муравьев, которыми так и кишело вьетнамское сооружение. Необходимость моего присутствия вызывала сомнения. Я замерла у столика в ожидании, что меня кто-нибудь заметит.
– Джулс!
Джиллиан нарисовала на лице лучезарную улыбку от уха до уха. Вынув руки – умолчу откуда, – она привлекла меня к себе и поцеловала.
