Опустив голову пониже, я снова двинулась вперед, глаза мои изучали ковер – ядовитое сочетание красного, зеленого и розово-оранжевого. Том упорно не отставал. Генри все еще таращился на нас пустыми глазами.
Ну вот и мой номер! Я выловила из сумки пластиковую карточку и провела ею в замке. Замок зажужжал, вспыхнул красный огонек, и карточка выехала назад со скрежетом, который запросто смог бы заглушить меня, вздумай я завизжать.
– Джульет, это ты? Черт побери, узнал.
– Джу-у-льет! – Генри зашатался в нашем направлении, являя собой редкий экземпляр отвислости и мешковатости (штаны, брюхо, груди и брыли органично дополняли друг друга).
– Жу-Жу, а чго мне скзл этот ублюдок Фолком! Жу!
Мне удалось снова запихнуть карточку в щель. На этот раз небеса оказались благосклоннее. Зажегся зеленый огонек, раздался щелчок.
– Заходи, чего стоишь? – прорычала я Тому, толкая его в дверь.
Он озадаченно оглянулся.
Неуклюжесть Тома подвела нас. Генри настиг меня раньше, чем я успела прошмыгнуть в номер. Мозг бешено пульсировал, силясь придумать способ отшить толстяка, не обидев его. Генри был одним из самых известных в Лондоне ресторанных экспертов, и если он взъестся на меня, то скоро я буду пиарить в лучшем случае «Бургер Кинг». К тому же Генри хоть и староват, но свой в доску.
– Джульет! – вздорным голосом проорал Генри. – Стой, Жу!
– Изфиняйте, я хотеть проходи ф мой комната, – сказала я вежливо. – Их бин фрейлейн Грета Кугельшрайбер. Што фы хочешь?
И я одарила его терпеливой улыбкой. А чего еще ждать от представительницы германской нации, когда пьяный в стельку критик «Санди геральд» накидывается на нее – в темном коридоре посреди ночи? Жаль, что я вовремя не сообразила сделать ее фрау. Тогда поведение герра Кугельшрайбер, который за секунду до того тенью проскользнул в дверь, выглядело бы вполне законно. Но нельзя же предвидеть все на свете. В общем, фрейлейн Грета та еще развратница.
Генри ошарашенно молчал.
– Их бин усталь, вы тоше. Расойдемся па-каро-шему. – И еще одна улыбка.
– Но… но… – забормотал Генри и побледнел, – вы же… Вот хрень… Дас ист доппельгангер! Сколько ше я фыпивай коньяк?
Он прикрыл лицо руками и медленно сполз по стене.
– Ахтунг, ахтунг! – попыталась предостеречь я. Если бы я могла убедить Генри, что с ним все в порядке, и при этом не продать с потрохами бедную Грету! Шмыгнув наконец в номер, я заперла дверь на замок и щеколду. Немного постояла, прижавшись спиной к двери и тяжело дыша, – как героиня дешевого триллера.
