И вдруг на исходе одного особенно ненастного дня учуяли ребята где-то совсем рядом, за леском, запах тепла и хлеба. Ничто уже не могло их остановить — поднялись во весь рост, ошалело пошли навстречу одурманивавшему ветру. Скоро они оказались на открытом пригорке, затянутом со всех сторон сетью черно-белых дорог. В колеях давленые отпечатки колесных следов. Видно, весь день месили и трамбовали тут снег и грязь немецкие машины. А в центре пригорка красный кирпичный дом с высокой трубой. Как он здесь уцелел, никто понять не мог. Да об этом в тот момент никто и не думал. Не рассуждая, забыв о всех мерах предосторожности, ворвались парашютисты в дом и остолбенели от удивления: в одном углу пылает жаром не закрытая заслонкой огромная русская печь, а на широких столах вдоль стен — не успевшие остыть, еще чадящие противни. Другой угол почти до потолка завален мешками с мукой.
— Пекарня не пекарня, склад не склад! — Командир запустил руку в один из мешков по самый локоть. — Кто пекарить учен?
— Я могу, — вперед шагнул пожилой солдат. — До войны в Саратове по этому делу работал.
Молодые с завистью и надеждой глянули на него, а командир сказал:
— Ну вот что. Немец может явиться в любую минуту. Я всем десантом рисковать не могу. Один тут управишься?
Солдат вместо ответа начал решительно закатывать рукава.
— Молодец! А остальные — кру-гом!
Он был немножко поэт, а главное — никогда не терял присутствия духа, потому добавил:
— Шагай в болото, моя пехота!
Под утро с двумя духовитыми, горячими буханками под полами шинели саратовский пекарь явился к своим:
— Только я за порог, а он тут как тут.
— Не заметил?
— Не-е! Я ж, товарищ командир, не просто пекарь, я пекарь-десантник.
Сказал так и рухнул к ногам товарищей. Думали, объелся там, в пекарне, непропеченным хлебом, кинулись к нему, сдернули одежонку, а у него живот провалился и совсем прилип к позвоночнику. Кто-то понимающе вздохнул:
— Голодный он как пес, вот и все.
Привели пекаря в чувство, осторожно, как малого ребенка, накормили, а он:
— Нынче к ночи сходить бы еще, а? Немец только днем печет — каждого куста тут боится. Вот и буду с ним в пересменку. Надо ж нам силенок набраться, товарищ командир?
— Надо.
И пошла в той пекарне круглосуточная работа: днем для немцев хлеб печется, ночью — для наших. Ночью сидит в пекарне волжанин и топит так, чтоб ни искорки не было видно. Под утро съезжаются к пекарне немецкие обозники.
Так продолжалось несколько дней. Окрепли малость ребята, стали трогаться дальше. Последнюю выпечку пекарь вместе с немецкой пулей принес…
