— Я желаю увидеть мистера Марка Эблетта, — пробурчал он. Это прозвучало почти как угроза.
Одри справилась с собой и успокаивающе улыбнулась ему. У нее имелся запас улыбок для всех и каждого.
— Да, сэр, он вас ожидает. Вот сюда, сэр.
— А! Так ты знаешь, кто я?
— Мистер Роберт Эблетт?
— Ага, верно. Так он меня ожидает, э?
— Вот сюда, сэр, будьте так добры, — сказала Одри чопорно. Она подошла ко второй двери слева и открыла ее.
— Мистер Роберт Эб… — начала она и осеклась. Кабинет был пуст. Она обернулась к мужчине позади себя. — Вы не присядете, сэр? А я найду хозяина. Я знаю, он тут, ведь он сказал мне, что ждет вас сегодня днем.
— А! — Он огляделся. — И как вы называете эту комнату, э?
— Кабинет, сэр.
— Кабинет?
— Комната, где хозяин работает, сэр.
— Работает, э? Что-то новенькое. Не знал, чтобы он хоть одну минуту в жизни поработал.
— Где он пишет, сэр, — сказала Одри с достоинством.
Тот факт, что мистер Марк «пишет», хотя никто не знал, что именно, был предметом гордости в комнате экономки.
— Одет не для гостиной, э?
— Я доложу хозяину, что вы здесь, сэр, — сказала Одри категорично.
Она закрыла дверь, оставив его там.
Ну-ну! Будет, что рассказать тетеньке! Мысли ее были заняты одновременно всем тем, что он сказал ей, а она сказала ему — спокойно так. «Чуть я его увидела, говорю себе…» Вы ее перышком могли бы с ног сбить. Да, перышки были постоянной угрозой для Одри.
Однако сейчас первым делом надо было найти хозяина. Она прошла через вестибюль к библиотеке, заглянула туда, неуверенно попятилась и остановилась перед Кейли.
— Простите, сэр, — сказала она почтительно и негромко, — вы не можете мне сказать, где сейчас хозяин? Пришел мистер Роберт.
— Что? — сказал Кейли, отрываясь от книги. — Кто?
Одри повторила свой вопрос.
— Не знаю. Разве он не в кабинете? После ланча он поднялся к Храму. И больше я его не видел.
— Спасибо, сэр. Я пойду в Храм.
Кейли вернулся к своей книге.
«Храм» был кирпичной беседкой в садах за домом, ярдов примерно в трехстах от него. Там Марк иногда предавался размышлениям перед тем, как удалиться в «кабинет» и запечатлеть свои мысли на бумаге. Мысли эти особой ценности не представляли, к тому же они чаще сообщались за обеденным столом, чем попадали на бумагу, а на бумагу попадали чаще, чем в печать. Однако это не мешало хозяину Красного Дома чуть-чуть страдать, когда гость использовал Храм с беззаботной небрежностью, будто он был воздвигнут ради пошлого флирта и курения сигарет. Был случай, когда двое его гостей попались там за игрой в файвз. Марк в тот момент ничего не сказал, лишь спросил — чуть-чуть не так мягко, как обычно, — не могли бы они выбрать для своей игры другое место, но осквернители больше никогда в Красный Дом не приглашались.
