— Энджи… — Он прислонился лбом к ее лбу, давая им обоим перевести дыхание. Он произнес ее имя как мольбу.
— Да, — ответила Энджи, отклоняя голову назад, чтобы увидеть испепеляющее желание в его глазах.
На его губах вспыхнула улыбка облегчения, а в глазах — лукавые огоньки.
— Означает ли это, что ты разрешаешь мне расстегнуть эти чертовы восемь пуговиц на твоем жакете, которые сводили меня с ума весь вечер?
Его шутливое поддразнивание заставило Энджи захихикать.
— Ты что, пересчитывал их?
— Много раз.
Продолжая одной рукой прижимать к себе нижнюю часть ее тела, чтобы она чувствовала, какое желание в нем вызвала, Хьюго другой рукой расстегнул верхнюю пуговицу.
— Вообще-то она должна была давно расплавиться под моим испепеляющим взглядом.
Энджи снова хихикнула. Следующая пуговица.
— Эта должна была бы сама расстегнуться, иначе рисковала быть оторванной.
— Пуговицы ничего не чувствуют, — напомнила Энджи, ощущая себя на седьмом небе от счастья.
— Зато они выполняют две функции — скрывают от глаз и открывают взору. Я не хочу, чтобы ты закрывалась от меня, Энджи.
Покончив с пуговицами, рука Хьюго скользнула под облегающий жакет и нащупала застежку бюстгальтера. Он расстегнул ее без малейших затруднений, и Энджи не могла не подумать об обширной практике, что снова привело ее к мысли о длинной веренице женщин, тянущейся через его жизнь. Но тут рука Хьюго накрыла ее обнажившуюся грудь и начала нежно поглаживать, большой палец стал ласкать напрягшийся сосок, а из его горла вырвалось удовлетворенное урчание.
Несколько мгновений она, не шевелясь, наслаждалась этим новым этапом их близости и явно испытываемым им удовольствием даже в больше степени, чем собственным. Ее грудь в его ладони налилась и потяжелела, моля продолжать ласку.
— Сними с меня рубашку, Энджи. — За резкой командой последовала мольба. — Я хочу почувствовать твое прикосновение.
Его просьба совпала с ее собственным желанием прикоснуться к нему. Взгляд Энджи упал на ряд пуговиц на его рубашке, она подняла руку и начала расстегивать их одну за другой, постепенно обнажая грудь, плечи, руки. Теперь она могла видеть их, чувствовать их силу и мускулистость, гладить их ладонями, наслаждаясь ощущением гладкой кожи под ними.
Дыхание Хьюго участилось, а она продолжала свое исследование. Его грудь под ее ладонями поднималась и опадала, а сердце выбивало барабанную дробь в унисон с ее собственным.
Его рука переместилась на ее вторую грудь.
