– Ладно. Знаешь ли ты мои имена?
– Конечно.
– Тогда назови их.
– Казначей Пыли, – начал председатель. – Господин Бухгалтер. Великий Счетовод…
– Еще.
– Других не помню. Извините.
Человек в шкуре вздохнул:
– У вас короткая память, людишки. Я – Эра Чудовищ, тот, кто дал вам силу и власть. Мнилось мне, что знамений достаточно… Но нет. Я ошибся.
Уголки губ мертвого лица разочарованно опустились. Лир и Махмуд, не сговариваясь, придвинулись к председателю. Расшитые рунами халаты придавали им праздничный вид. Словно рождественская открытка: снег, сосны и три волхва под медовой звездой.
– Воронье кричит, надрывается. В небе повисла комета. С ее появлением заканчивается Эра Чудовищ. Я заканчиваюсь, я! Неужели вы забыли собственные легенды?
– Легенды? – Председатель огляделся, ища поддержки. – Но это невозможно… это… это как бы противоестественно даже. Я бы сказал, наверное…
Вздох пронесся над полянкой.
– Да, господа, – объявил Казначей. – Вновь родился вечный бунтарь. Ланселот. Отныне ваши звери великие в опасности.
– Но это невозможно! – Графиня Исамродская заломила руки. – О боги!… Да как же это?… Без зверей?… Быть не может!… Вы врете!… Скажите ему, Лир. Да, и вы, Махмудик!
Дюжинцы загомонили, забубнили, как испуганные дети. Мужественней всех оказался председатель. Выждав, когда короли успокоятся, он объявил твердым голосом:
– Э-э-э… Значица, так, господин Казначей. Мы, конечно, не против неумолимой поступи прогресса…
– …но?
– Я сказал «но»?… – В лице старого жреца проступило удивление. – Разве?
– Ваше преосвященство!
– Ну хорошо, хорошо. Ладно. Не будем спорить. Эры действительно должны меняться. Это закон. Но спросим себя: готова ли наша общественность к переменам? Что скажет народ?
– Мой народ не готов.
– И мой.
– Мой тоже, – понеслось со всех сторон. – Очень консервативная нация, знаете ли.
– Итак, – подытожил председатель, – мы все видим. Рождение Ланселота – это знаменательное событие, без него невозможно развитие общества…
– …но?
Опять это проклятое «но»! Его преосвященство поморщился. Прямота и недвусмысленность нарушали его жизненное кредо. Старому жрецу больше по душе были пути обходные, неявные. Намеки, полунамеки, тени, полутени…
К сожалению, Казначей Пыли так не думал:
– Но, ваше преосвященство?
– Но на этот раз Ланселот родился преждевременно. Да, господа. Его надо убить. Или обезвредить.
– Браво, ваше преосвященство! Порадовал старика, порадовал… И вы согласны мне помочь?
– Несомненно, господин!
