Две богатенькие малышки | страница 36
Эмми решительно сказала себе, что в такой поздний час ничего путного не придумаешь, а только запугаешь себя до полусмерти, и скользнула в постель, но свет не погасила. Остаток ночи оказался сплошным кошмаром. Сначала Эмми стало жарко, и она отшвырнула одеяло, затем у нее застучали зубы, и она начала кутаться, потом наконец забылась тяжелым неспокойным сном. И ей приснилось, будто она танцует с Гилом Сэнфордом, на нем элегантный смокинг, Гил кружит ее в танце, и она видит на груди его белоснежной рубашки алое пятно; она поднимает голову — пустые бессмысленные мертвые глаза глядят поверх ее плеча… Эмми проснулась в холодном поту, вскочила, выпила холодной воды и села на край постели — подождать, пока кошмар окончательно рассеется. И тут ее внезапно сморил сон, да такой крепкий, что она проснулась на несколько часов позже обычного и ужаснулась — ведь впереди было столько дел!
Когда Эмми спустилась вниз, Джастина уже не было дома, но перед уходом он явно побаловал себя плотным завтраком: стол был уставлен кофейными чашками, рюмочками для яиц всмятку, тарелками из-под каши, молочными кувшинчиками, а поверх всего лежали утренние газеты.
Уборщица уже пришла: из соседней комнаты доносился шум пылесоса. Под его успокаивающее гудение Эмми принялась за газеты. И «Таймс», и «Дейли ньюс» поместили вчерашнюю историю на первой полосе. Заголовки, однако, были набраны скромным шрифтом и не слишком бросались в глаза. Обе статьи содержали только сухие факты — без каких-либо намеков, связанных с личной жизнью сестер Ван Сейдем, без упоминаний о том, что в последние несколько месяцев Гил зарекомендовал себя преданным рыцарем Ди. Было только сказано, что убийство произошло в доме драматурга Дугласа Уорда, супруга урожденной Дианы Ван Сейдем, премьера новой пьесы которого состоится на днях на Бродвее. Среди деталей биографии Гила Сэнфорда не оказалось ничего такого, о чем Эмми не знала бы прежде.
«Уолл-Стрит джорнал» лежал на стуле, аккуратно сложенный, — Джастин никогда не питал интереса к миру финансов. За чашкой кофе Эмми внимательно просмотрела журнал и с карандашом в руках попыталась разобраться, какие акции она сможет продать с наименьшим ущербом для себя. То, что получилось, совершенно ей не понравилось, и она — в который раз! — мысленно посетовала на то, что не может раз и навсегда переложить груз финансовых дел на чьи-нибудь надежные плечи. Впрочем, поступить так означало бы не оправдать отцовских надежд, а это было не в натуре Эмми. Банковский доверенный давал ей советы, но решения она всегда принимала сама.