— Я не знал, что ей пятнадцать, — начал объяснять я. — По ее словам, ей было восемнадцать. Да и выглядела она на восемнадцать.
Вот и все. Вот я вся вторая сторона медали.
— То есть, если бы она была, скажем, на полгода старше, ты бы здесь не оказался?
— Вряд ли бы оказался. Я бы не нарушил закон. Не попал в тюрьму. Не потерял бы работу, и моя жена бы ни о чем не узнала…
— То есть ты хочешь сказать, что тебе просто не повезло.
— Я должен констатировать, что определенная доля вины за мной, несомненно, присутствует.
Как вы, думаю, понимаете, это была всего лишь отговорка.
— Если ты знаешь до хрена умных слов, это еще не значит, что ты не сделал ничего плохого, — взъелась Джесс.
— Именно это я и…
— И некоторые женатые мужчины не стали бы трахать ту девчонку, сколько бы лет ей ни было. А у тебя небось еще и дети есть.
— Есть, конечно.
— Тогда не надо тут рассказывать про то, как тебе не повезло.
— Твою мать! А какого черта я тогда сюда залез, тупица? Да, я облажался. Я не ищу себе оправданий. Я дошел до точки и хочу умереть.
— Надеюсь, у тебя получится.
— Спасибо. А еще спасибо за этот замечательных психологический экзерсис. Очень помогает.
За очередное малознакомое ей слово я был удостоен очередным презрительным взглядом.
— А мне вот другое интересно, — задумался Джей-Джей.
— Что?
— Почему проще спрыгнуть с крыши, чем примириться с тем, что ты сделал.
— Таким образом я и собирался примириться с тем, что сделал.
— Ты не первый, кто трахнул молоденькую девчонку и оставил жену с детьми. Но не все ведь из-за этого кончают с собой.
— Не все. Но, как сказала Джесс, им, может, стоит это сделать?
— Серьезно? По-твоему, любой, совершивший подобную ошибку, должен заплатить за нее своей жизнью? Нехилое наказание, — удивился Джей-Джей.
Действительно ли я тогда так подумал? Может, и подумал. А может, подобные мысли мне приходили еще раньше. Как кому-то из вас, возможно, известно, я в свое время писал статьи в газеты, и там говорилось примерно о том же. Естественно, это было до всем известных событий. Я, например, призывал к введению смертной казни. Я призывать увольнять, сажать в тюрьмы, подвергать публичному осуждению, подавлять деятельность половых желез с помощью медикаментов — призывал к самым разным видам наказания. Возможно, подобные мысли были у меня в голове, когда я говорил, что тех, кто не может удержать кое-что в штанах, нужно… В общем, не помню, что точно предлагал делать с бабниками и серийными прелюбодеями. Надо будет еще раз взглянуть на ту статью. Но важно другое: я говорил именно то, что думал на самом деле. Я не смог удержать кое-что в штанах и поэтому должен был спрыгнуть с этой крыши. Я оказался заложником своей собственной логики. Такова цена, которую должен заплатить автор колонки в таблоиде, перешедший грань, им же самим и определенную.
